Логика — истории

Тексты Э.Ильенкова вызывали уменя почти физиологическое отторжение. Однажды в пору моей молодости и книжногодефицита в группе распространилась новость о том, что в у нас на факультете «выкинули» на продажу ильенвоскую «Диалектичемкуюлогику». Товарищи возвращались сприобретенными экземплярами, которые гордо лежали на партах. Я тоже спустился вкнижную лавку, полистал, но брать не стал. Говоря без обиняков, мое отношение кИльенкову было примерно таким же, как у К.Поппера к Гегелю – часть написанногоими воспринималось как безумный бред, интеллектуальные спекуляции и словеснаяэквилибристика.

Семестр преподавания логики существенно сдвинул в мозгу какие-то винтики. Муж купил печенье к чаю и говорит: - подозреваю, что на вкус оно так себе. Я спрашиваю: - Почему ты так решил? - Какое-то оно подозрительно дешёвое. Дальнейший ход моих мыслей: нужно восстановить умозаключение. Итак, все дешёвые товары некачественные. Это печенье дешёвое. Следовательно, оно некачественное. Идём от общего к единичному - дедуктивное умозаключение, а точнее, простой категорический силогизм, первая фигура. Вывод не может считаться полностью правильным. Ведь "некоторые дешёвые товары не являются некачественными". А это говорит о ложности посылки "все…

Автор подходит к философии через логику (может, это мужской взгляд), не грузит излишней теорией. А также подробно рассматривает культуру диалога. Издаётся много лет, так что можно проследить развитие мысли. Работает в соавторстве и индивидуально.

Если одно из противоположных суждений истинно, другое обязательно ложно, так как они исключают друг друга полностью. При этом ложность одного из противоположных суждений не означает ложности или истинности другого. И действительно, противоположность суждений еще не означает, что одно из них всегда истинно, а другое – ложно. Например: «На Марсе нет жизни» и «На Марсе есть жизнь». Эти понятия неопределенны, т. е. неизвестно, истинны они или ложны. Оба они могут быть ложными. Но истинным может быть только одно из них». (Шадрин. «Логика: конспект лекций»).Вот сижу я, бедный, и ломаю свою бедную голову над вопросом: каким же это все-таки…

Переводчики поэзии, вы понимаете, какая на вас огромная ответственность? В книге "Теория метафоры" наткнулась на четыре строки стихотворения "Падение Рима" Уистена Хью Одена. Заинтересовалась, полезла в сеть искать его полностью, но пришлось перечитать несколько отвратительных переводов. В книге же был приведён подстрочник, и в нём была красота, которую всё-таки хотелось найти. И ура, нашла хороший перевод, и стих наконец зазвучал, завибрировал в крови. Вот он: Волнорезы трясёт прибой. Под серой, пеленою дождя обволокшей поле, одиноко ржавеет забытый поезд, беглецы заполняют собой пещеры. Фотовспышки слепят подиум и зал, а ФИСК - агенты…

- Иванов! - Я! - Логично... Петров! - Я! - Логично... Сидоров! - Я! - Логично... - Товарищ прапорщик, почему вы всегда говорите логично? - Иди-ка сюда, сынок. Вот видишь реку? - Да. - Видишь на другом берегу стоят два гаража, один красный, другой желтый? - Да. - Вот так и мы. Рождаемся, живем и умираем.

Вчера весь вечер искал дома книгу и параллельно пытался вспомнить, как она называется. Причем был уверен почему-то, что книга оранжевая. Когда нашел, выяснилось, что она зеленая. А называется «Как же называется эта книга?»