Русская литература — цитаты из книг

Всю сознательную жизнь меня инстинктивно тянуло к ущербным людям — беднякам, хулиганам, начинающим поэтам. Тысячу раз я заводил приличную компанию, и все неудачно. Только в обществе дикарей, шизофреников и подонков я чувствовал себя уверенно.

Увы, монументальная скульптура — жанр весьма консервативный. Причина этого — в самой ее монументальности.

Я оглядел пустой чемодан. На дне — Карл Маркс. На крышке — Бродский. А между ними — пропащая, бесценная, единственная жизнь.

Ты ведь, Серега, смертен. Значит, тебе надо спешить. Меньше спите или интенсивней работайте. Я просто даю совет брать самолет, пока он свободен. Берите пример с Апрятина. У него большая шурфовка, и он спешит. Учел ошибки прошлого.

Пошто, Севастьян, велишь рядиться молодым робятам в парчу? Прикажи всем им сменить обряд на простой...Тебе рядиться надо — ты стар, платье будет красить тело, им же не к месту — волосы светлы, вьются; лицо, глаза огневые, тело дородно…

Открытое море ошеломило Кириска. Такого зрелища он не ожидал. Только вода - зыбучая, тяжёлая вода, только волны - скоротечно возникающие и немедленно умирающие, только глубина - темная, тревожная глубина, и только небо в кочующих белых облаках, легковесных и недоступных. И то был весь сущий мир - и ничего больше, ничего…

И старуха снова загоготала. – Откуда ты меня знаешь? – Тебя все знают, Ефимушка-мастер, Ефимушка-расстрига, Иудово семя. Ты у нас – там, внизу, – в большом почете. На железных воротах крюк особый для тебя заготовлен, по сотне железных зубов каждый день на тебя точат. Многих знатных бригадиров и полковников отправил ты…

Ты сделал ее ревнивой, подозрительной и нервной. Ее неизменная фраза: «Что ты хочешь этим сказать?» – памятник твоей изворотливости…

Русские люди, как обнажено и незлопамятно ваше сердце! Можно рукой потрогать его под полушубком, услышать ладонью его тревожный стук, его доверчивое тепло почувствовать.

Под Великими Луками вон начали наступ­ление в честь дня рождения великого вождя и полковод­ца. По фронтовым сусекам заметенные, с жиденькой ог­невой поддержкой и оснащенностью, выполняя патрио­тический священный долг, доказывая нежную любовь к вождю и учителю, войска залезли в болота и не знают теперь, как из них…

Век за веком, склонившись над землей, хлебороб вел свою борозду, думал свою думу о земле, о Боге, тем временем воспрянул на земле стыда не знающий дармоед, рядясь в рыцарские доспехи, в религиозные сутаны, в мундиры гвардейцев, прикрываясь то крестом, то дьявольским знаком, дармоед ловчился отнять у крестьянина главное…

народ-победитель всегда более склонен к мифотворчеству, в то время как побежденный народ — к ревизии и анализу.

— Бога!.. Бога!.. Он покарат! Покарат!.. В геенну!.. Прокляты и убиты... Прокляты и убиты! Все, все-э...

В Шурышкарах не считалось предосудительным давать детям вино, натаскивать их в этом деле уже году на десятом, так что к шестнадцати-семнадцати годам шурышкарский пареван умел уже все: ходить на лодке, управляться с сетями и на сенокосе, промышлять в тайге, пить водку, любить и бить бабу. Оттого и жил шурышкарский мужик на…

Штатная должность означала многое. Во-первых, стабильные деньги. Кроме того, множество разнообразных социальных льгот. Наконец, известную степень личной безнаказанности. То есть главное, чем одаривает режим свою номенклатуру.

Вообще я заметил, что человеческое обаяние истребить довольно трудно. Куда труднее, чем разум, принципы или убеждения. Иногда десятилетия партийной работы оказываются бессильны. Честь, бывает, полностью утрачена, но обаяние сохранилось.