Поэзия и драматургия — истории

Письма твои на столе, Словно любовный пасьянс. Клякса вина на крыле.. Снова тобою я пьян. Сумерки лижут ладонь - Ласковый, нежный мой зверь. Спит на полу чей то сон: Не изменял, ты мне верь! А на диване лежит Пьяный и раненый стих. Словно притон, а не жизнь, Хочешь ещё легкий штрих? Ласточки в спальне моей, Космос, акации куст.. Но ничего нет милей, Нежных, доверчивых уст. Стоит глаза мне закрыть, Ты.. ангел мой, в темноте, Рядом: вновь хочется жить. Сердце цветёт в пустоте. Хочешь, как розу сорву, Сердце своё в тишине? Солнце, ей богу не вру, Я ведь живу, как во сне.. Ангел, глаза лишь закрой, Руку к окну протяни.. Чувствуешь сон неземной?…

Сердце бессонное, сходит с ума Вором, блуждает по телу. Под одеялом, как будто туман, Слёзы - сирень недоспела. Под одеялом мой шёпот и сны, Стоны и ласточки писем, Фото твоё и немножко, луны, Лавочка в парке, под ливнем. Под одеялом.. мне жить хорошо, Может в аду так, в апреле? Помнишь, мы встретились.. ливень прошёл, Что то читал я из Шелли. Под одеялом теперь я живу Словно крылом, им укрывшись. Может я умер, и жизнь наяву Вижу, с чертями напившись?

А пока, а пока.. облака, Апокалипсис робко настал. Словно чья то коснулась рука Смуглых плеч: ангел в гости позвал. За окном зацветает сирень - Это звёзды раскрыли сердца.. Мне бы.. сердцем касаться колен, Стать цветком в твоём сне, у лица. Что с того, если мир - весь погас? На тебя я в постели смотрю, И постель, словно грозный Пегас, Мимо крыльев несётся в раю.

Я пишу письмо на теле: На руках, груди и бёдрах.. Я письмо живое - Шелли Так писал на Мэри, в грёзах. Я по улице блуждаю, Звёзды светят мне в окошке. Я пришёл наверно к раю, - Ты в окошке, вместе с кошкой. Свет зажгла.. одной любовью, На плече - крыло, не кошка. Вот и встретился с тобою, Звёзды реют, словно мошки. Раскрываю плащик тёмный: Прочитай! Тебя люблю я! Крик старушки рядом.. томный, И удар авоськой - лютый. Смех в окне.. луна сияет, Шелестят сияньем, окна. Только ветер смуглый знает, Что в письме том было, скромном.

Перемотано запястье Белым, ласковым бинтом. Колыбелю ночью счастье: Спи мой милый, мирным сном. Прижимаю к сердцу руку, И качаю, как дитя. Для влюблённых, нет разлуки: Просто я, люблю тебя. Что тебе мой тихий, снится? Грудь любимой? Писем рай? Или ласковые лица Дней счастливых, нежный май? Спи мой милый, спи, хороший, Мы с тобой теперь одни. Я теперь, как тот прохожий И как голос, из груди..

Посвящается удивительной красоте московского ангела и её чудесному имени Тишина постелена небрежно: Я лежу в двух метрах от земли Невесомый, словно память снега, Звёздный свет, над миром, весь разлит. И сквозь сон, моя рука-лунатик Гладит робко, волосы, висок.. Просто снится ангел смуглый, - странник По бессонной ласковости строк. Губы шепчут в тьме родное имя Пальцы, нежно так, прильнули к ним. Одеяло на полу.. - свет крыльев: Сон мой смуглый, звёздный херувим..

Голубоглазый мальчик, смешной и странный, с зелёнкой на правой коленке хохолком непоседливых волос на тёмной голове и с перебинтованной рукой, и ещё.. с крыльями, робко взошедшими за плечами, - словно два месяца, на далёкой и грустной планете, - стоит возле школьной доски и влажным, серым крылом словно губкой, стирает с доски слова забытого поэта: я люблю тебя, следовательно, существую, но если даже меня не станет..

Когда я утром целую твои сонные губы, ты ещё спишь, видя во сне ласточек и синее-синее (как бывает только во сне!) море. это маленькое чудо твоё, ты даришь мне его каждое утро: нежный привкус моря и смуглого солнца на твоих улыбающихся, щурящихся от счастья, устах..

На простыне, как на снегу Пишу я пальцем: солнце, где ты? Шепчу: я больше не могу, Душа, до памяти раздета. Крыло озябшее - сугроб, Весной, обои тихо бредят. Окно похоже так на гроб.. Там клён во сне, сквозится светом. Рассвет на ласточку похож: Задел крылом верхушку клёна.. На простыне пишу: ну что ж Таков пейзаж души, влюблённых.

Я без тебя продрог, устал, Как будто шёл пешком к луне, Ночь под ногами, Fleurs du mal: Весна в аду, или во сне. Я по ночам иду к тебе, Прошёл наверно.. - вслух сказать? - Мне снится, как бреду к звезде, Там ангел, на кресте распят. Я на коленях, я молю: Там, на земле, всё тлен и тьма.. Он шепчет: я.. тебя люблю - Со звёзд я жду давно, письма.

Это даже забавно: Я и ты, не вдвоём. Мы как Пушкин, без раны, Или Пушкин, с копьём. Пушкин бегает где-то, В Эритрее своей, За жирафом, раздетый, И кричит: вэй вэй вэй! Гончарова спит дома, Одинока, больна, Снится ей антилопа, Голый негр, луна. Просыпается, крестит, Странный сон и лицо, Улыбается, светит На мизинце кольцо. Но на сердце тревога, Сердце помнит любовь, На диван, так, немного, Пролилась ночью кровь. Просто месячных время, Пустяки, протекла.. Но на сердце, боль, бремя, Сон тревожный, крыла. Снится чёрная речка, И диван весь в крови, Догорает в тьме свечка, Шёпот: только живи.. И снежинки мерцают, Как черёмухи цвет. Гости в плечи…

Что делать мне с жизнью своей, я не знаю, Бессонится сердце, любовью к тебе.. Крыло я сложил, постелил - умираю, Цветёт космос нежный в прозрачной судьбе. Каждую ночь по ступеньким потёртым Я поднимаюсь к тебе, словно в рай. Кротко сажусь у двери, точки Морзе Светят мурашками: сердца, игра. Изморозь точек похожа на звёзды.. Нежно читаю стихи тишине. Ангел мой спит, и не знает, что розы Робко растут на двери, как во сне. Ночь. Я колени прижал к стуку сердца, Крылья растут из груди у меня.. Словно во сне, открывается дверца.. Милый лунатик стоит, сном маня. Весь улыбается, весь! боже правый! Что, интересно, он видит во сне? Нежно целую его, в…

Мы лишь точка во вселенной.. Что то с рифмой сложно мне, Как всегда, твои колени, Выручают, разве нет? Ах, к коленям нужно бёдра, И ещё наверно, грудь. В лотерее пальцем стёр я, Обещающую тьму.. У тебя, я стёр бы лифчик, Хоть губами, хоть рукой, И тогда бы, прям на лифте Счастья, в космос голубой.. Я в стихе слегка блуждаю.. Сколько точек, в небесах! Что мне делать, я не знаю, Ну не петь же, о.. трусах? Их сотру губами тоже, - Я выиграл, миллион! Ты смущённая, на коже Точки Морзе: твой Лаон...

В моем незнаньи — так много веры В расцвет весенних грядущих дней, Мои надежды, мои химеры, Тем ярче светят, чем мрак темней. В моем молчаньи — так много муки, Страданий гордых, незримых слез, Ночей бессонных, веков разлуки, Неразделенных, сожженных грез. В моем безумьи — так много счастья, Восторгов жадных, могучих сил, Что сердцу страшен покой бесстрастья, Как мертвый холод немых могил. Но щит мой крепкий — в моем незнаньи От страха смерти и бытия. В моем молчаньи — мое призванье, Мое безумье — любовь моя. Мирра Лохвицкая

Качаются верхушки сосен, Как провода бескровных вен. Весь мир как будто обесточен, - Я замер у твоих колен.. Лишь телефон о чём то светит - Лунатик вечный наших ссор, И сердце, сердцу не ответит, Блуждает в небе стихший взор. К нему хочу.. хочу стать ветром, И нежно так, его обняв, Гулять по звёздам, томик Фета, С собою в рай безмолвный взяв. Твои колени, словно крылья Растут блаженно, из груди, Ты шепчешь: боже, дай нам силы, С ума, и с сердца, не сойти. Над телефоном, тьма мерцает: Лежит в траве он, видит сон, О мотыльках бессмертных рая, О том, как я в тебя влюблён..

Есенин пел про руки милой: Сравнил их с парой лебедей.. А Пушкин пел про бледность крыльев: Про ножки, в ласковой траве.. Про что мне петь? Про шею? Плечи? Про нежность самых тайных мест? Забыть ли рифму уст и встречи, - Ты помнишь лунный, смуглый свет? Боюсь я нежно повторяться: Поэты спели, обо всём.. Мне по ночам, так сладко снятся, Сосочки милой.. под окном. Мне снится рай: сирень и вечер, Я жду тебя, ласкаю куст.. Я под окном целую плечи Сирени милой, нежность уст.. Не о сосках же петь поэту? Хотя.. ещё не то я пел. Эх, переплыть б с цветами, Лету: В плечах, как крылья, сотни стрел.. И Купидон смеётся голый, Контрольный: метит нежно, в…

Просто сидеть у окна, Просто мечтать и курить.. Дым, как ребёнок без сна, Прыгает, нежно дурит. Что ж ты не спишь, мой родной, Сказку тебе рассказать? Ангел со мной жил чудной.. - что же ты плачешь опять? Лучше мне тайну открой: Кто там, на звёздах живёт? Ангел мой смуглый, чудной.. - Саша, а ты.. идиот? Нет, просто больно любить.. Сказку ещё, рассказать? - Саша.. завязывай пить. Хочешь со мной поиграть? Ты же лунатик, как я, Руку в бинтах белых, дай. Глянь, как восходит заря, Правда, похоже на рай? В руку свою посмотри, Видишь, растёт в ней цветок? Сильно глаза ты не три, Это любви нежный ток. Прямо из пальцев твоих, Льются тихонько,…

Клён вечерний, милый ангел Задремавший у окна, Ты зарёй как будто ранен, За плечом твоим - луна. Как крыло она раскрылась, Распустилась, сном цветка, В отраженье вижу.. рыло, Неужели, это я? Что со мною происходит? На заре, я сам не свой.. На душе, созвездий холод, Левитановский покой. Ангел милый, ты бездомный? Заходи. Окно открыть? Или ты, как я, влюблённый? Выпьем? Виски будешь пить? Не смотри, что беспорядок: Письма милой на полу, И стихи: котёнок рад им, Поиграть я с ним люблю. Кувыркаемся как дети, Я - снежком письма в него, Он, дурашка, словно йети, Под диван.. - кому легко? Я к нему. Лежим, читаем, Письма милой и стихи.. И от…

Произошел у меня давеча небольшой культурный шок. Дождалась я выхода ужастика, угнездилась в кресле - и слышу позади голос. Крайне писклявый голос, который принадлежал девочке лет 3х, максимум 5. Да, возможно, они пришли на девочку-балерину. Но есть один нюанс, что эта балерина = вампирша. И фильм просто переполнен - кровищей, матом-перематом, голову там парню отрывают... Закончилось все предсказуемо - ревом, соплями и разборками с сотрудниками. А они виноваты только в том, что пропустили этих "родителей года" смотреть на девочку-балерину/вампиршу (у нас просто такой безалаберный кинотеатр, когда на входе в залы человек стоит один раз к…

Едва ли в мировой драматургии есть более пронзительное начало, чем в одноактной маленькой пьесе Платонова Голос отца: Зачем ты умер, отец? Это говорит гг, стоя у могилы папы. Есть в этом вопросе что-то апокалиптическое даже: такой вопрос мог быть задан богу. В этом вопросе, напряжения и драмы больше, чем в известном, на самом деле, детском, вопросе Гамлета о «Том свете». Эту пьесу и слова Платонова, я вспоминаю часто.. когда приезжаю на кладбище к папе. Сегодня я был на кладбище. Приехал убраться, покрасить оградку. В депрессивном состоянии, с паническими атаками, на кладбище всё видится иначе, даже забавно, по своему (у Дельвига, друга…

В твоей постели, по ночам Растут цветы, как сны Эдема. Они ласкаются к рукам: В них расцветает, хризантема. И асфодели, словно нимб, Целуют лоб твой, и затылок, Подобно сну влюблённых нимф, Порхают бабочки улыбок. А грудь твоя - поверишь ли? - Цветёт там аленький цветочек.. С тобою рядом, сны легли, Мои.. прильнув к твоей сорочке.

"Шагаю хвойною опушкой, и улыбаюсь, и пою, и жестяной помятой кружкой из родничка лесного пью. И слушаю, как славка свищет, как зяблик ссорится с женой, и вижу гриб у корневища сквозь папоротник кружевной… Но дело-то не в певчих птицах, не в роднике и не в грибе, — душа должна уединиться, чтобы прислушаться к себе. И раствориться в блеске этом, и слиться с этой синевой, и стать самой теплом и светом, водой, и птицей, и травой, живыми соками напиться, земную силу обрести, ведь ей века еще трудиться, тысячелетия расти." Вероника Тушнова

Эту книгу я читала больше года - всё потому, что я читала её вслух. Нужно было, чтоб сходились звёзды: время, силы и слушатель. Это был перевод Пастернака. Не знаю, насколько близко к тексту он переводил, но именно при чтении вслух любимые им резкие смены ритма изрядно раздражали, как и некоторые ударения. Короче, теперь с уверенностью могу говорить: "Пастернака читала и осуждаю".

Ничего, ни-чего, ни-че-го: Робко бредит мой ворон ручной. Я стою у окна под луной, Снова жду я письма твоего. Говорю с тишиной в темноте, Ворон дразнит и бредит в ночи, Я шепчу тишине: замолчи! Сердце рвётся письмом в пустоте. Я читаю все сны о былом: Боль любимой, надежды, мечты.. Виноват - я шепчу - только ты.. Ворон машет в постели, крылом. Ничего, ничего, ничего.. - Было, вроде, такое кольцо, В нём вся тайна любви.. так, словцо, Утешенье в ночи, от Него.

Стать бы книгой (томик Шелли) На коленях, у тебя, Все странички б, потеплели, Замечтавшись, жизнь любя. В книге - аленький цветочек, Словно сердце в пустоте. Ты меня читаешь ночью, Улыбаешься мечте. Засыпаешь.. томик Шелли, На груди твоей, как сон. Все странички побледнели, - Нежный сон в тебя влюблён. Тихих крыльев светлый шелест.. На груди твоей, я сплю. Ночь, постель и томик Шелли.. Как же я тебя люблю!