Ной и Шарлотта

Шарлотта.

“Я поступила в Джульярд три года назад, и с того времени музыка, жившая в моем сердце, расцвела, как мне и не снилось. Я не просто мастерски исполняла музыкальные композиции, а создавала совершенную гармонию, наполняя их своей любовью. Любовью к музыке и к жизни.”

Джульярд (Джульярдская школа).

“ - Однако вы окончили Джульярд. А значит, очень талантливы. Что вам больше всего нравится в скрипке?
- Давно не задумывалась об этом, - я хотела перейти на безопасную почву, рассказать о том, что играю с самого детства, но вместо этого сказала: - Мне нравится, что если играть хорошо, то скрипка звучит так, будто поет душа музыканта.”

“ - Я опоздаю на работу! - постучалась я.”
“В ресторане ’Аннабель’ подавали завтрак и ланч, и чаще всего здесь спокойно. Он даже не открывался до восьми утра.”
“Я безропотно выдерживала натиск клиентов, но была не в лучшей форме.”

Ной.

“Спортсмен-экстремал в коме после ныряния со скалы в Акапулько”.
“Двадцатичетырехлетнего журналиста и спортсмена-экстремала Ноя Лейка перевозят в медицинский центр при Калифорнийском университете.”

“Ной был опытным ныряльщиком со скал, но что-то пошло не так. Один из местных спортсменов предположил, что Лейк неправильно рассчитал время и прыгнул, когда стало слишком мелко, поэтому ударился об устилающие дно океана камни.”

“ - Я любил свою работу, понимаешь? Любил писать, фотографировать и посещать разные уголки мира. Потерять всё это… - он тяжело вздохнул застрявший комок боли в горле. - Потерять всё это тяжело само по себе, но я лишился самого главного. Того чего жаждал больше всего, ради чего жил и в чём нуждался почти так же сильно, как в воздухе, воде и пище.
- И что это?
- Упоение. Адреналин. Острые ощущения от ходьбы по краю жизни и смерти, будто я канатоходец. Я не хотел умирать, но обожал дразнить смерть. Паря в небе, скользя на лыжах по опаснейшим тройным черным трассам, я чувствовал страх, но это было восхитительно. Страх, от которого тряслись поджилки и захватывало дух. Только рискуя потерять всё в один миг, ты осознаешь, как много имеешь.”

“Возможно, я просто хотел обычного общения, но любой шаг к ’нормальной’ жизни ощущался как поражение. Он означал принятие моей судьбы, слепоты, потери всего того что у меня было, и всего того, что могло быть.
Да пошло оно всё.”

“Старая машина, “Шеврале-Камаро” 1968 года. Черная, с белыми вставками, если я правильно помню.
Он восстановил этот автомобиль и вернул ему былую мощь и великолепие. Гонял на ней время от времени, заставляя свою маму переживать за него снова и снова. Ной всегда любил скорость, и эта машина, как мне говорили, была любовью всей его жизни.”

“... я подняла взгляд на трехэтажный дом, стараясь не думать обо всем, что стоит на кону.”

“Я понятия не имел, какое у Шарлотты лицо, но мог представить, как она стоит, скрестив руки, поджав губы и подняв брови, - в той самой позе, которую женщины принимают, когда разговаривающий с ними мужчина слишком туп, чтобы жить. Моё раздражение слегка поутихло.”

“Часть меня, которой всё ещё не было на всё наплевать, желала позавтракать с ней. Другая же часть, презиравшая то, кем я стал, старалась избежать возможного унижения, ведь малейшие потуги грозили стать стихийным бедствием, и желала забиться в комнате в одиночестве.
Может быть, не страшно, если я поем вместе с ней и буду при этом выглядеть недотепой?
Может быть.”
“Соберись придурок! - велел я себе. - Ты хочешь есть? Так сядь и ешь. Вилка, еда, рот. Ты, чтоб тебя, не ракеты строить собираешься.”

“ - Шарлотта… как ты выглядишь?”
“ - Ты описала себя словами, но порой их недостаточно.”
“Ной сидел так близко, что можно было сосчитать золотистые крапинки в его глазах. Он медленно поднял руки, и я поняла, что он тоже нервничает.
- Давай же! - вырвалось у меня. -Тебя заждались большие волосатые родинки и сросшиеся брови, которым позавидует Фрида Кало.”

“Я не заслуживаю её. Пока. Но возможно…”