"СТРАНА ИГРУШЕК" ФИЛЬМ.

Есть вещи, слишком ужасные, чтобы их могло вместить человеческое сознание и первое, что хочется сделать с такими - стереть, перевести в разряд "не бывших". Но так нельзя, по поговорке: "кто старое помянет, тому глаз вон, кто старое забудет - тому оба вон". Да и невозможно забыть то, что бьется пеплом Клааса в грудь. Эта тема именно что бьется человечеству, пеплом. А еще мылом из человеческого жира, удобрениями из костной муки, абажурами для ламп из кожи. Ни забыть, ни отменить знания о концлагерях. Только научиться с этим жить.

XX век и учился. "Бухенвальдским набатом" и

"Они с детьми погнали матерей"

Мусы Джалиля. А вот... да и все, пожалуй. Не вспоминается так навскидку советского об ужасах лагерей. Может быть оттого, что своя машина подавления существовала и исправно функционировала среди родных березок. И на русскоязычной литературе другая миссия лежала - в первую очередь свое пережить, осмыслить, осознать. Ужас бесконечного "я тебя породил, я тебя и убью" или "бей своих, чтоб чужие боялись". Было еще одно в Советском Союзе, о чем ностальгирующие нынче по былому величию, забыли - тотальная несвобода. Концентрические круги лагерей: лагерь соцстран, страна, лагеря, имевшие место быть внутри страны.

Европейского на тему вообще не вспоминается. Америка, которую за снобское пренебрежение высокими чувствами других народов и стремление насильственно насадить свободу по городам и весям прочего мира, не пнул только безногий. Америка действительно понимает в свободе толк, даже не так - это воздух ее, неотъемлемая принадлежность. Мне неудивительно, поэтому, что именно оттуда пришли два самых мощных, жестких и пронзительных произведения, косвенно затрагивающих тему: "Бойня номер пять" Курта Воннегута и "Выбор Софи" Стайрона. Оба романа упоминают о страшном опыте пребывания в этих условиях, который довелось пережить герою и героине.

Не делая лагерь заглавной темой, в обоих случаях одна из ветвящихся. Но совершенно не допустимый, за гранью человеческого восприятия, ужас происходящего, выталкивает-вытесняет другие линии. И, вроде, уже добавить нечего к сказанному, как и лучше уже не скажешь. 1969 и 1979 год, еще Букер 82-го был у австралийца Томаса Кенилли за "Ковчег Шиндлера", которого не читала. Да и никто, думаю, не читал. Зато все смотрели спилбергов "Список Шиндлера", по нему снятый. Снова Америка, любить или не любить пиндосов - дело ваше, я люблю. Не в последнюю очередь за это.

А Германия что? Как жить, неся на себе клеймо выродков и моральных уродов?

"Пришел хмельной майор и медными глазами окинул обреченных".

Думаю, тяжело. Думаю - неизбывный позор нации. Еще в "Черном обелиске" Ремарка появляется сосед-мясник, жена которого Лиза крутит роман с шефом рассказчика, а в эпилоге говорится, что, сделав карьеру в нацистской партии, тот отправил соперника в лагерь на смерть. Я больше не слышала из неметчины сказанного на тему в XX веке. XXI принес две вещи, о которых стоит упомянуть. Семейная легенда об укрываемом немецкой семьей в подвале еврейском юноше. Писанный в Австралии роман этнического немца.

И вот "Страна игрушек". Тема та же. Еврейский мальчик, которого спасает от отправки в лагерь мама его немецкого друга. Хороший фильм. Немного сусальный, самую малость, но самую. Они не пытаются сделать из нацистов идиотов, которых легко шапками закидать. Ужас того времени сочится сквозь обе вещи (фильм о воровке книг дивно хорош. как по мне, но это в большей степени сантименты и правдоподобность, которой пренебрегли ради кинематографичности, книга правильнее). Это страшно, это опасно и они не бьют себя в грудь - мы тоже сражались! Они показывают тихое, до жути перепуганное собственным героизмом, противостояние. Они не могут не делать этого. И земной поклон за то, что были такие. Были - верю.