4

Книга небольшая, весьма симпатичная, в несколько сжатом виде (хотя и весьма информативно) рассматривает эволюцию понятий "подданство" и "гражданство" в России от Великих реформ до перехода к политической и экономической изоляции тридцатых годов. Эрик Лор дает обильное аналитическое сравнение с европейскими (и американскими) образцами: автор указывает, что часто они развивались параллельно, Россия не всегда отставала от соседей (британцы тоже довольно долго цеплялись за свое консервативное законодательство), а иногда и бежала впереди паровоза, но в результате различных географических и политических факторов наработала практики, сильно отличающихся от стандартных в Европе (особенно мне понравилось сравнение проблем эмиграции и пограничного контроля на русско-германской и дальневосточной границах).

Как я уже сказал, текст невелик и близок к широкому и подробному обзору, расцвеченному множеством примеров: Лор особо не углубляется в тему, время от времени сравнивая точки зрения различных специалистов в области паспортов и натурализации и иногда фокусируясь на отдельных вопросах - например, разбор дискуссии второй половины XIX века вокруг легализации эмиграции и денатурализации мне показался вполне исчерпывающим. То есть хоть в принципе книга выглядит вполне законченной, ее, как мне кажется, можно значительно углубить и добавить материала.

Лор ограничивает свое исследование временными рамками (1860 - 1930), закольцовывает историю, указывая, что к концу двадцатых годов Россия во многом вернулась к старомосковским практикам трактовки подданства, а во многом и пойдя дальше, наглухо перекрыв страну для любых видов эмиграции и иммиграции, и хотя в подобном восприятии немало верного, но в результате этого подхода весь остальной двадцатый век как-то выпадает из картины (Лор дает только беглый его обзор вплоть до 2010 года), а там много чего интересного было - например, послевоенное массовое возвращение армян.

Книга хороша тем, что будучи вполне серьезным трудом, не требует при этом каких-то значительных знаний по теме, в моем же случае еще и удачно заполняла некоторые лакуны и заставляла вспомнить другие темы вроде российской колонизации и беженцев времен Первой мировой войны, тем самым создавая более плотное понимание истории с перекрестными ссылками.

Вместо постскриптума: только когда добрался до половины, узнал, что книга не только переведена на русский, но уже и издана .