5 Рецепт второй молодости

Фильм Годара «Прощай, речь» (2014) чаще всего интерпретируют как исследование возможностей киноязыка, не имеющее само по себе содержательного смысла, ¬¬– подобно таким фильмам, как «Пределы контроля» (The Limits of Control, 2009) Джима Джармуша или «Корпорация “Святые моторы”» (Holy Motors, 2012) Леоса Каракса. Уже по одной этой причине целенаправленные усилия выцедить из фильма Годара некоторую глубинную «философию» вызывают повышенный интерес. А, пожалуй, единственный недостаток книги состоит в том, что два автора слишком далеко удалились от заявленной темы.
Писатель-метафизик Андрей Бычков начинает с парадоксальной мысли, что главная трудность содержательной интерпретации фильма Годара – то, что фильм не накладывает на интерпретатора практически никаких ограничений:

«Почти любой дискурс вкладывается в это кино легко, скользит и вращается здесь свободно»

. Но эта свобода показана в фильме как невыносимая, тягостная, так что отказ от этой свободы выглядит как возвращение к осмысленному бытию. В выборе между свободой и смыслом неприемлема никакая крайность, как в дзенском коане о палке: выход заключается в отказе от обеих альтернатив.
Философ Федор Гиренок оправдывает идею сборника тем, что «Годар, как известно, больше любит философию, чем кино». Но философия, которую Гиренок находит в фильме Годара, очень напоминает концепцию самого Гиренка, согласно которой человек, у кого не хватает воображения, ищет убежища в реальности, но «вернуться к природе он не может, потому что природа не грезит». Годар показывает тупик, и это тупик всей европейской цивилизации.
Эссе композитора и философа Владимира Мартынова посвящено разгадке картины Джорджо де Кирико «Меланхолия и тайна улицы» (1914). На этой картине видна падающая из-за угла тень, но непонятно, кому она принадлежит. Мартынов полагает, что это тень от статуи, и пытается угадать, в честь кого эта статуя могла бы быть воздвигнута. Сначала рассматривается возможность, что эта статуя Эдипа, но затем Мартынова к заключению, что это могла бы быть статуя первого китайского императора Фу-Си, автора «Книги перемен». В этом блестящем эссе не усматривается никаких перекличек с фильмом Годара, кроме того, что выход на экран фильма и написание картины де Кирико разделяют ровно сто лет.
Философ и составитель сборника Наталья Ростова считает главным в фильме образ собаки, символизирующий беспроблемное бытие. Такое решение экзистенциальных проблем уже выдвигали греческие киники на излете античной цивилизации. Неудивительно, что Годар в предчувствии грядущего краха европейской цивилизации предлагает тот же выход. «Кинизм как рецепт второй молодости Европы, похоронившей своего Бога», – так Ростова резюмирует годаровскую философию.
Философ и филолог Вадим Руднев, отталкиваясь от фильма Годара, приходит к идее о структурном подобии Вселенной и ленты Мёбиуса. Проще всего объяснить это завороженностью гуманитария странным математическим объектом. Собственно, сама идея уже неоднократно разрабатывалась в фантастических произведениях и едва ли оригинальна. Математики знают, что лента Мёбиуса в параметрической форме имеет очень простой математический вид. Сомнительно, чтобы подобная простота была присуща Вселенной, сложность устройства которой, судя по всему, превышает самое смелое человеческое воображение.

Источник