4 Симметричное познание

Столп жанра социальной фантастики, в форме психологического триллера и буквального ужаса, щедро закутанный в философию и нравственную проблематику. Мне сложно определить, насколько легко людям, обычно фантастику не читающим, оценить глубину философских идей и поднятых в книге социальных вопросов, за всем внеземным антуражем.

Каждый раз, когда надо что-то сказать о классике фантастики, которую я читала в юности, думаю, что, может, не надо было перечитывать. Не тот случай. Со временем Солярис не стал хуже и лучше тоже не стал. Я, грешным делом, думала, что прочитаю четверть века спустя и пойму то, что раньше от меня в силу возраста и опыта ускользало. Но не случилось.

Меня поражает идея столь чуждого и интересного разума. Собственно сам океан Солярис и он один,  в отрыве от тяжких и мрачных переживаний человечества. Вне зависимости от самой способности человека что-либо постичь, решив свои собственные этические проблемы. Очаровывает идея симметриад, асимметриад, прочих конструктов живой плазмы и того, что океан изучает нас. Та самая бездна, не просто смотрит, она взаимодействует.

В самой повести этот чуждый разум является лишь проявителем качеств человека и человечества. Его нравственного стержня и необходимости синхронизировать научное развитие с развитием гуманизма, этики и морали. Под человеком тут подразумевается мужчина. Я не уверена, что во всем тексте есть женщины в активной роли исследовательниц, хотя бы в прошлом соляристики.

У меня литературный талант Станислава Лема и богатство его фантазии не вызывают сомнений. В напряженные моменты страшно, океан вызывает благоговейный трепет и любопытство. Крис Кельвин и два других героя лично у меня не нашли сочувствия. Они как депрессивные алкоголики, упившиеся бессилием и страданием, завернувшиеся в душную интеллектуальность. Я не разделяю жизненных позиций никого из них и не разделяю их скорби. Но рассуждения Кельвина о несовершенном боге в конце книги меня тронули.

В конечном итоге,  это история не о первом контакте и ином разуме, это история о разуме и природе человеческих. Можем ли мы понять иной вид, если не в состоянии понять себя и друг друга.