5

На четвертую ночь я упал на колени в солёную пену и начал молиться морю. Потому что, на самом деле, для меня никогда не было никакого другого бога. Море было здесь. Страшное, справедливое. В нем покоились мои корабли, под его волнами спали мои матросы. За ним лежал мой потерянный рай... Я почти услышал их - мою команду, поющую там, глубоко под водой на борту "Санта-Марии". Приветствующую своего капитана...

В 2002 году трагично прославленный мюзиклом "Норд-Ост" первоисточник прошел мимо меня - мне было на тот момент девять лет. Сейчас мне почти тридцать один, и я, посмотрев, наконец, постановку, решила познакомиться с романом. Несмотря на удобную структуру - много частей и коротких глав - не скажу, что читалось легко, возможно, сказывалось оформление: 700 с лишним страниц в одном томе увеличенного формата (издание с фото). Не совершайте мою ошибку, не берите таких толстых книг для чтения вне дома) Захватывающей динамики тут тоже нет - повествование движется прогулочным шагом, больше напоминая реальные мемуары (подо что "Два капитана" и стилизованы), нежели приключенческий роман.

Капитан Татаринов прекрасная фамилия! отправляется исследовать Северный морской путь, но с самого начала возникают трудности с провиантом, обмундированием и ездовыми собаками. Аналогичная история случилась с Франклином и двумя его кораблями "Террором" и "Эребусом" (не исключено, что Каверин им и вдохновлялся). В итоге "Святая Мария" привет, Христофор! замерзает во льдах, и команде приходится разделиться. Капитан идет искать новую землю, увиденную мельком с борта шхуны, а штурман с письмами уходит в сторону Большой земли. Отряд не выживает, но письма все же попадают к жителям города Энска (Пскова). Но ни маленький немой мальчик, ни соседка, читающая ему размытые страницы, и предположить не могут, что речь в них - о событиях совсем недавних...

Идут годы, и непостижимым образом, каким в жизни всё и происходит, в многомиллионной Москве сталкиваются люди, имеющие прямое отношение к пропавшей экспедиции. Главный герой - тот самый немой мальчик Саня Григорьев - становится одержимым судьбой Ивана Татаринова (еще и потому что влюблен в его дочь Катю), клянется узнать правду, наказать виновных, добиться торжества справедливости и т.п. Он - типичный "советский гражданин": прямолинейный, честный, идейный, этакий рубаха-парень. Не Александр, а просто Саня, "свой в доску", понятный и надежный, как верховная власть (которую Каверин, тем не менее, аккуратно обошел по краю). Саня категоричен, глуповат, еще и немалый эгоист: сбежал из Энска и шесть лет не интересовался жизнью сестры и тётки, словно их не существует. Не появись необходимость туда поехать - и дольше бы молчал. Та же ситуация повторяется с Катей. Уехал в Ленинград учиться и за несколько лет ни звонка, ни телеграммы. Зато когда всплыли новые факты об ее отце, сразу вспомнил и помчался к ней озвучивать, не понимая, что и так достаточно жизней разрушил этой борьбой за правду. Далее, блокада. Пока Саня отдыхает в госпитале (почти полгода!), его "жена" умирает с голоду. Ты же известный лётчик, дважды Герой Союза, у тебя связи, деньги; не доходят письма (допустим, хотя можно было написать знакомым и через них выйти на Катю) - позвони. Часть линий, может, и оборвана, но дозвониться реально. Вместо этого Саня рефлексирует и лишь по возвращении начинает рвать волосы на ж.. голове, что не знает, как Катя выживала и выжила ли.

Еще один яркий пример эгоизма - линия с Ромашовым. Его клеймят НЭПманом (как и отчима Сани Гаера Кулия - белогвардейцем, что сразу меняет ракурс), а раз он не соответствует высокой морали советского человека, то попросту не может любить так же пылко, искренне и бесполезно по-настоящему, как наш герой. Замечу в скобках, что именно Ромашов был рядом с Катей после смерти ее матери и именно он доставал для нее и соседок продукты в тяжелые 42-43 годы. А где же был Григорьев? Летал, искал и не сдавался...

Создается впечатление, что Каверин пытался втиснуть персонажей в идеологию, но вместо того, чтобы стать плакатными "рабочим и колхозницей", те превратились в настоящих людей, подобных нам с вами. Которые могут вести себя глупо, непоследовательно, не всегда честно, но тем и хороши. Жаль, поражающей воображение любви я так и не увидела - ни со стороны Сани, ни со стороны Кати (которая также - пример стойкой советской женщины: стиснуть зубы и вперёд, на баррикады. Почти весь роман написан от лица Григорьева, остальные герои, включая Катю, слегка не в фокусе. Поэтому голословны заявления об ее исключительно доброй и светлой душе). Еще одна деталь привлекла внимание: за пять-семь лет совместной жизни у них не появилось детей. Они не жили как муж и жена, поскольку не были расписаны? В финале есть сцена, где Григорьев смотрит на фото женщины с ребенком на руках, и у него проскальзывает мысль, что Катю оно может расстроить - возможно, проблемы со здоровьем? Автор не поясняет.

Что мне особенно понравилось в книге - это адреса. Я много лет жила на Садовой-Триумфальной улице, училась на 2-ой Тверской-Ямской, ходила через Воротниковский переулок, смотрела фильмы в Доме Ханжонкова. Знаю Сивцев Вражек и нынешний театр Вахтангова. Все эти локации - часть моей жизни, и найти их в романе - словно оказаться сопричастной к нему. Ностальгия и еще один мостик в детство. Конечно, спустя полсотни лет улицы здорово изменились, но воображение с легкостью дорисует недостающее.

Понравились бытовые детали военных лет - о таком обычно не пишут, а ведь именно они показывают, что жизнь продолжается и во время войны. Понравился слог - в меру простой, местами ироничный, но видно, что у автора прекрасный литературный багаж за плечами; при этом, и характеры, и поступки героев описаны обстоятельно, с уважением к профессиям и разным социальным слоям. Ну и сама история капитана Татаринова и его погибших товарищей, проходя красной нитью через всю книгу, достойно завершается в последних главах. Переворачивая последнюю страницу, понимаешь: так и должно быть.

Бонус: карта карта романа с московскими адресами