5 Чтобы осознать жизнь, нужно умереть

Моё знакомство с творчеством Макдональда довольно скудное: начав читать цикл про Луну, я испытала такой прилив разочарования, что кое-как домучила первый том и решила, что автор, кажется, совсем не мой, пойду-ка я куда подальше. "Некровиль" читать по этой причине я не то, чтобы сильно планировала, хотя меня очень, очень притягивала аннотация: темы смерти, бессмертия и космической экспансии мне страшно интересны. Особенно когда это три в одном под единой обложкой.
Потом, кажется, я просто забыла посмотреть на автора, когда книгу открыла, и понеслось.
Роман начисто пожрал меня буквально с первой главы, и дальше от него уже было не оторваться.

Хотя, честное слово, читается ни разу не просто. Последний раз также откровенно в явных, скрытых, третичных и метафизических смыслах на один абзац текста я плавала, наверное, только у Дукая.
Роман невыносимо, чудовищно концентрированный, многослойный и переплетённый сам с собой.
Он наполнен огромным количеством отсылок - в большей степени к классическому голливудскому кинематографу, но встречаются и включения из литературы, и из музыки. Они сами по себе образуют ещё один пласт повествования, где автор умело жонглирует образами, рассказывая историю через архетипы и цитаты. А это, в свою очередь, находит отражение в самой истории, где погружения в воспоминания, свои и чужие, порождают микрокосм, а в некровиле вовсе живёт целый фантомный город, собранный из образов памяти.

Лор одновременно сложный, продуманный и фантасмагоричный. Его научно-фантастическая основа - нанотехнологии, позволяющие творить почти божественные чудеса, к ним же примыкает космическая экспансия, проводимая мёртвыми, а вот мёртвые, мёртвые - это основная часть всего, что здесь происходит.
В один прекрасный день человечество поняло, что может больше не умирать. Теперь тело просто сгружается в резервуар Иисуса, где его пожирают текторы, наномашины, переплавляющие биохимическую память в кремниевую. Умерший восстаёт.
Однако что именно это восстаёт? Можно ли считать мертвецов, сделанных из наномашин и разочарования, людьми? Корпорады на всякий случай озаботились контролем и заявили, что нельзя. Мертвец - не личность. Мертвец - имущество, обязанное исполнять контракты. Если, конечно, у мертвеца при жизни не было достаточно денег... Тогда он может просто сидеть в некровиле до скончания веков и человеческой цивилизации.
За оградами города делать ему нечего.

По крайней мере, так считают сами корпорады вроде Теслер-Танос, пока не происходит что-то, что рушит эту стройную юридическую систему.
И где-то здесь человечество начинает то ли рушиться, то ли перерождаться. Зависит от точки зрения. Я, пожалуй, на стороне Дома Смерти.

Бессмертие - это бесконечные перемены.

Мир, описанный в "Некровиле", нуарный и жуткий, одновременно отталкивающий и притягивающий, почти меланхолический в своей мрачности. Мир бессмертных, не победивших смерть, но оседлавших её и смирившихся с ней, мир синкретических религий и ортодоксальных культов, мир невыполненных обязательств и безумия наномашин, корпоративных инструментов, дизайнерских наркотиков и неоновых вывесок на готических соборах. В этом мире мёртвых много, и они продолжают пребывать, потому что люди - обычные люди - всё ещё смертны, и, хоть их и лишили всяческих прав, мертвецы не отчаиваются. В отличие от живых, у них множество времени, чтобы плести интриги и ждать удобных моментов, у них - всё время мира и вселенной, потому что каждый смертный однажды присоединится к ним.
По улицам и полям этого мира бродят динозавры, которых объезжают Белые Всадники и на которых загоняют свою добычу. Вокруг кровь, боль и отчаяние, смешанные с надеждой.
Бессмертие без смерти, не вечная жизнь, но вечное посмертие; автор постоянно задаёт и задаёт вопрос о том, что выходит из резервуара Иисуса, что такое человек и в чём заключена его человечность, можно ли, отринув биологию, оставаться самим собой - или неизбежно превратишься во что-то новое.
И ответа на это нет, или, вернее будет сказать, что ответы есть - каждый их ищет сам, и каждый же находит, некоторые выбирают желание жизни, некоторые поддаются смерти, последовав за собственным Вергилием по кругам ада.

Сюжет фрактальный, каждый новый поворот порождает себеподобный следующий, и следующий, и ещё. Книга очень насыщена событиями, постоянно что-то происходит, и даже диалоги, которых здесь хватает, производят впечатление скоростного поезда, сшибающего читателя прочь. Яркий боевик чередуется с томным омутом философии.

Пятёрка заблудившихся в самих себе людей, которые когда-то были связаны узами дружбы - или чем-то, что они за неё принимали, - отправляются на мёртвый карнавал, когда двери некровиля открыты, и живое сливается с мёртвым. Они сами не знают, что ищут - то ли откровение, то ли истину, то ли избавление; ещё сложнее описать то, что в итоге они всё-таки находят. Это не тянет ни на избавление, ни на истину, хотя, может, за откровение бы и сошло. Все они вышли за рамки самости и вдруг встретили там самое себя, которое им сказало "не бойся".
Потому что смерть - это конец и мера всему, но потому что на самом деле её нет.
Жизнь, смерть, не-смерть - в карнавале всё сплетено в какой-то безумный клубок.
Всё начинается, как возбуждённая, наполовину оргаистическая попойка, а заканчивается - как рождение галактической империи, когда Земля осознаёт, что она больше не держит в узде своих взбунтовавшихся мёртвых детей, спрятавшихся в космосе, а теперь пришедших требовать то, что им положено. И превращение одного в другое полностью взаимосвязано, и Свободные Мертвецы, и Сантьяго Колумбар со своими друзьями - все они части единого целого, что когда-то было жизнью, которая через них теперь переосмысляет сама себя.

Персонажи настолько же странные, насколько и яркие, и живые. Все они разные, все они с умело выписанной драмой за спиной, и все они закручивают сюжет в свою сторону, и выглядит это потрясающе. Следить за их поисками хочется.
Я из всех больше всего запомнила, конечно, Колумбара, но ещё особенно - Нуит. Не знаю, конечно, что она на самом деле по задумке автора, но я в какой-то момент уверилась, что Нуит - на самом деле Нейт, владычица прекрасного запада, ещё одна богиня мёртвых, но на этот раз - благодетельствующая, покровительствующая мёртвому и проводящая его за грань, чтобы встретить там снова.
Где Миктлантекутли бросает и уходит, Нейт обнимает и остаётся.

В повествовании остро чувствуется апокалиптический накал и богословские символы, и я всё ждала, когда проскачет по небу Четвёртый Всадник, гулко вопрошая, как посмели они отнять власть его. Но бледного коня не случилось, случились вместо него орбитальная бомбардировка и богиня смерти на хромированном мотоцикле, которые ничуть не менее успешно выжгли здравый рассудок и запалили куда больше четверти Земли.
Бессмертие - не воскрешение, память - не душа, вечная жизнь - не освобождение от всего мирского, а космос пуст, холоден и не гостеприимен.
Или, может, всё именно так. Об этом говорят Свободные Мертвецы.

Под завязку набитый философскими размышлениями, роман обрушивает на читателя бесконечность вопросов и концепций, одновременно подминая под себя трансгуманистическую тяжесть размышлений, считать ли воскрешение победой над смертью, и осмысление мятущихся душ, которые не знают ни как жить, ни как умереть, и только бесконечно высекают искры своих страхов и полумистических озарений. С экстатическими прозрениями о природе нежизни здесь соседствует такой невыносимо острый в своей банальности конфликт отцов и детей, космическая экспансия легко дополняет идею, что некоторых людей нужно просто отпустить, несмотря на всю любовь, а волки и люди - это одно и тоже, и все они воют на Луну.
Текст изобилует до невозможного мелкими, оглушающими подробностями: автор подвешивает на разные крючки описания, от которых невозможно отвернуться: глиняных божков, красоту суккуба, переплавленную собственными текторами пророчицу, свет, затекающий в спальню. Образность здесь просто невероятная, закрываешь глаза - падаешь в некровиль.

И выбираться, в общем-то, до последней страницы просто не хочется.

Также в сборнике есть ещё несколько рассказов, примыкающих к этой же вселенной с воскрешёнными мертвецами, правда, ни один из них не произвёл на меня столь же оглушающего впечатления, как сам роман.

Хотя повесть "Дни Соломона Гурски" тоже прекрасна, просто по настроению она очень отличается от романа, пусть и берёт своё начало именно в нём. Порождает же из себя какую-то космологическую эсхатологию, которая описывает циклические перерождения вселенной, развёрнутой в одиннадцати измерениях, осознавшую себя и очень огорчённую тем, что всё дело идёт к концу. Воплощено прекрасно, бесконечное путешествие Сола от себя к себе оставило во мне глубокое впечатление. Очень люблю такое, и, хоть идея и не новая, настолько же плотной проработки нигде больше не видела.

Остальные рассказы, на мой вкус, послабее, но в них также выстроен очень интересный лор. Человечество Макдональда не достигло сингулярности и не стало полностью бесплотным (по крайней мере, не в полном составе), зато охватило собой половину галактики, образовав Кладу, в которую вошли миллионы панчеловеческих сообществ. Но они - одни. Нигде нет другого разума, и, кого бы они не встречали, он обязательно оказывался человеком, пусть и изменённым до неузнавания.
И лучше бы так и оставалось.
Вообще мироустройство Клады и последних дней вселенной потрясают (и хочется отметить, что описано это всё куда лучше, чем в несчастном третьем томе Цысиня), снова - огромное количество ярких образов и космологических объяснений, сворачивающихся в художественно-элегантную теорию всего.

"Некровиль" невероятно, потрясающе прекрасен в своём mortido, и я бы поставила ему просто пятнадцать мутировавших текторов из десяти. Однако не могу не отметить, что книга для восприятия крайне специфичная, и, наверное, браться за неё надо с осторожностью. По плотности использования специфичных терминов это почти как Уоттс по накалу идей - Стросс, сплетено органично, но очень непросто.
А ещё мне иногда казалось, что Макдональда где-то в тёмной писательской подворотне покусал Бэнкс, сходных решений в историях Клады и Культуры, на мой взгляд, довольно много, особенно мне это всё время чудилось в названиях кораблей. У линкоров Культуры там целое соревнование, кто возьмёт себе наиболее длинно-безумное, но осмысленное имя, линкоры панчеловечских подвидов Клады явно занимаются тем же.

Итог - потрясающе. Я в восторге.
Наверняка ещё перечитаю пару лет спустя.