5

Перес-Реверте опять обманчиво прост. Кажется, что это история без изысков, с однолинейной фабулой, хорошо читаемыми сюжетными поворотами (ибо другие попросту невозможны в пронизывающем всю книгу предчувствии конца) и классическими для интеллектуально-авантюрного романа типажами героев. Однако, несмотря на всю предсказуемость, эта книга не раз заставит поволноваться, а уж на самый главный вопрос ответ даст лишь в конце.

Это роман-матрешка, и с первого взгляда понять, о чем же он на самом деле, у меня не получилось. Во-первых, это политический детектив. Испания времен переворота, когда низы не могут, а верхи не хотят, когда слухи сильнее действий, когда каждая кухарка знает, как управлять государством, и все это щедро присыпано пылью выгоревшего на солнце Мадрида, полито дешевым кофе, таким же дешевым вином и внезапно подешевевшей человеческой кровью. Спасибо редактору за сноски: без них разобраться в череде испанских имен, исторических лиц, сути происходящего конфликта было бы невозможно. Правда, есть подозрение, что именно такой эффект и планировался: дон Хайме в политических интригах не силен, даже о повседневных политических событиях не осведомлен, так что читатель путается в том, кто есть кто, кто за кого и почему, так же как и герой.

Хайме Астарлоа – приверженец старой школы не только в фехтовании, но и в жизни: честь, совесть, твердые моральные принципы, - все то, что еще в молодости дона Хайме считалось достоинством, необходимостью и образом жизни, сейчас медленно и неотвратимо превращается в спорт, забаву для богатых и театральные представления. Дон Хайме выглядит чудаковато, храня верность отмирающим принципам, но именно в этом и состоит очарование престарелого фехтмейстера, сдержанного, галантного, бесконечно одинокого в своем джентльменском совершенстве. Вечерами он сочиняет фехтовальный трактат и пытается найти ту самую комбинацию, тот самый идеальный удар, укол, атаку, которая увенчает его искусство и сохранит в веках его имя. Его поиски похожи на поиски философского камня, поэтому "Учитель фехтования" – это еще и драма человека, на закате своей жизни увидевшего закат своего искусства и старающегося сохранить его еще на день дольше, передать хоть кому-то из не слишком способных учеников.

В-третьих, это история любви - нежданной, неудобной, безнадежной, возможно, последней в жизни. То, как сопротивляется медленно подступающему чувству дон Хайме, то как он принимает его, как сдается ему (о да, он сдается! Подумать только!), как признает свою капитуляцию, - это невыразимо печально и невыразимо прекрасно. У этих отношений нет продолжения, нет будущего, да и сами отношения - есть ли они в мире, где продаются и покупается не только мастерство фехтовальщика, но и человеческие жизни?

Вся книга пронизана благородной печалью, тоской по ушедшему и больше никогда не достижимому, будь то могучая держава с великими правителями прошлого, молодость с несбывшимися мечтами и чаяниями, чистое искусство фехтования, медленно умирающее, отражающее суть фехтовальщика, или лишенная взаимности любовь. Реверте с поразительной, безжалостной точностью расставляет акценты так, чтобы они были похожи на атаки дона Хайме, уколы, всегда достигающие цель. И они достигают - сразу, без промедления в несколько страниц. Намеки здесь прозрачны и хорошо читаемы, а потому с первых строк уже понятно, к чему все придет. Реверте не скрывает этого, не запутывает читателя; наоборот, он все больше погружает читателя в это философское следование за судьбой героя, временно подменяя ее каким-то политическим сумбуром и шпионскими играми. Признаюсь, из-за этой мишуры я на какое-то время забыла, в чем же вся соль этой книги, но, опять-таки, сдается мне, что так и было задумано ) Финал расставил все по местам. Ars longa, vita brevis est, и это не изменится никогда.

P.S. Если вы не читали "Клуб Дюма, или тень Ришелье", то почти до последней строчки не сможете предположить, чья возьмет. Если читали - то тот небольшой спойлер, который можно найти на страницах книги, не испортит вам эстетического удовольствия от финальной сцены. Это слишком прямо, слишком точно и слишком красиво, чтобы сожалеть о том, что конец все же наступил.