4 И снова Васякина проникает под кожу, каждым словом гулко отзываясь в душе.

Если «Рана» поражала и сбивала меня с ног, а когда я дочитала, то пыталась подсунуть книгу каждому знакомому на своем пути, то «Степь» оглушила меня по-своему. Те, кто был в степи, может узнать этот гул в ушах, когда невозможно услышать крик, если он раздался дальше, чем в паре метров от тебя. И, если бы степь могла говорить, она разговаривала бы строчками романа Васякиной.

Я не могу не продолжать сравнение с «Раной», потому что даже сама авторка условно объединила эти две истории в один цикл (а сейчас вышла еще и «Роза», формируя целую трилогию): отношения матери и дочери в«Ране», отношения дочери и отца в «Степи». «Рана» показалась мне гораздо более личной, надрывной, возможно из-за того, что наполнена поэзией, а возможно и из-за того, что мои собственные отношения с отцом закончились давным давно.

«Степь» - это история нового знакомства героини с отцом, которого она не видела много лет. Ее детство пришлось на девяностые, когда папа, подобно мотыльку, полетел на яркий свет активно романтизирующегося бандитизма. Это, в конце концов, и разрушило семью. И вот, уже взрослая, она пробует заново узнать и понять своего отца, поэтому отправляется с ним в рейс. Он — дальнобойщик, плохо мыслящий свою жизнь вне машины. Он не стар, но выглядит развалившимся стариком. Он смертельно болен, но едва ли собирается хоть что-то с этим делать. По сути, он посторонний человек, и родственная связь кажется для них чем-то условным, они скорее попутчики в рейсе.

Слог Васякиной яркий, поэтичный, описательный. Если в книге степь, то почувствуешь каждую колючку, впивающуюся под ногти. Если рынок — то запах яблок и кислый аромат забродившего арбузного сока. Если придорожная забегаловка, то будто собственными локтями ощущаешь липкую пластиковую скатерть. И из-за этого в книгу погружаешься с головой. Хотя это и болезненный омут, из которого придется выныривать, хватая ртом воздух — слишком много личного, телесного хлебаешь по пути.