4 Шульц и его окрестности

Владимир Паперный, московский архитектор и американский гражданин, написал книгу Архив Шульца - редкий опыт художественной автобиографии.
В книге, которая представляет собой хронику жизни Шуры Шульца - альтер эго автора - показана социальная и культурная жизнь советской интеллигенции: всё, что так или иначе, связано с этим кругом людей, Паперный рассказал с большой нежностью и юмором (это у автора наследственное)
Мир советского человека был априори раздвоенным: начиная от происхождения (обычно русско-еврейского, где второго стыдились, а первое шло пятым пунктом в паспорт) и заканчивая поведением в социуме (высокое место в официальной литературной иерархии, а на досуге пародия на советские романы "Чего же он кочет")
В Архиве Шульца преобладает многоголосие: о своей жизни рассказывают дедушки, мамы, кузены, подруги разной степени близости. Возникает полифония московских гостиных, убогих коммуналок, летнего дачного застолья где-то в Баковке или в Коктебеле, что составляло важную часть образа жизни столичных гуманитариев.
По приметам эпохи, роман Паперного напомнил мне мемуары Александра Жолковского и последний роман Василия Аксёнова Таинственная страсть: есть ощущение, что те же люди перемещаются из книги в книгу, сохраняя приметы быта и основные стереотипы поведения. Так же, как и у Аксёнова, можно попытаться угадать имена за псевдонимами, только зачем: Паперный показывает архетипы и не столь уже важно, кто такие Сеньор, Бард или Графиня и почему посмотреть фильм Феллини просто необходимо.
В Архиве Шульца трудно определить, где заканчивается литература и начинается жизнь: мы находимся в пространстве мифа о советской Атлантиде, где красивая юная мулатка пьет горячий шоколад в Коктейль Холле на улице Горького.
Архив Шульца, в определенном смысле, это поэма без героя: живущий в Калифорнии эмигрант Шульц - только ретранслятор голосов своей юности и зрелости, сохранившихся в этом метафизическом архиве.
А сам архив - это память о памяти семьи, поколений, страны, ностальгическая литературная игра, оторваться от которой очень сложно.