Рецензии на книги издательства «Директ-Медиа»

Давно хотела прочитать. В юности почему-то этот роман прошел мимо меня.
Пока прочитала только первый том. Сперва история сильно захватила. Самым интересным героем мне показался Левин. Он же и остался единственным симпатичным персонажем. Да еще Китти.
Остальные вызывают недоумение. С ума сойти, как скучно раньше жили. Весь интерес заключался для людей в том, чтобы встречаться и искать темы для разговоров? Такой искусственный досуг… Никаких занятий. Так и ошалеть можно от безделья. Меня прямо тошнить стало от их времяпрепровождения.
И отношение Анны ко всей ситуации. А что она хотела? Ее еще и оскорбляло то, когда муж говорил ей правду, причем вполне вежливо. Но лучше, видимо, ах, не говорить ей ничего и даже не смотреть. А то потом будет вспоминать свой жест, как сама себя схватила за волосы.
Сложно понять и ее, и всю эту праздную публику.

Странно, но я ни разу не видела этой постановки в театре, не смотрела полностью экранизацию и даже просто понаслышке почти ничего не знала о сюжете А это уже очень необычно для почти любого относительно известного классического сюжета, когда ни строчки ещё не читал, а все спойлеры уже с тобой Зато было почти интересно

Трагично-комичная история любви и верности Почти все герои в той или иной мере были мне симпатичны, хотя и не всегда понятны Порой эгоистичные, но добрые и смелые; заботливые и находчивые; весёлые, но бывающие и серьёзными Я, пожалуй, даже немного удивлена некоторыми поступками героев и поведением некоторых второстепенных персонажей в последнем действии

Язык автора - отдельное наслаждение: остроумное, яркое, разнообразное по настроению повествование Чего только стоит словесная дуэль с Вальвером Местами конечно драматизм зашкаливает, но тут уже особенности жанра и времени
Однозначно не жаль потраченного времени и не исключено, что в скором времени попытаюсь посмотреть и спектакль или экранизацию

"Жизнь действительно интереснее вымысла... хотя рассказывает он, в сущности "ни о чём"... Общее впечатление: очень талантливо, местами очень тонко, хотя ещё и не совсем самостоятельно". Г. Адамович

Это цитата одного критика. Вот и я чувствую что-то похожее.

Я настроилась прочитать роман о любви, но здесь не про неё, книга погружает в воспоминания автора, а любовь... скорее не любовь даже это, а вожделение, желание разгадать загадочную сущность Клэр. Клэр мне совершенно не симпатична. Вышла замуж, потому что "девочка созрела" и хотела плотской любви, о чем автор недвусмысленно намекает. После замужества пыталась затащить в постель самого автора, но на него в этот момент напал столбняк, а потом, опомнившись, он уже постеснялся зайти, о чем, как я понимаю, жалел впоследствии. Хотя позже, позже... всё получилось у них и это наверняка разрушило романтизированный образ Клэр.

О главном герое: он какой-то отстранённый. Описывая жуткие картины войны он не выражает своего к ним отношения (безразличен?)

Книга написана прекрасным языком, но за этим словоблудием я ничего не увидела. Книга не оставила в моей душе ничего: ни хорошего, ни плохого. Пустота.

Но я так давно хотела познакомиться с автором, что всё равно рада, что прочла книгу.

Это его раннее произведение. Может, в других, более поздних, за красивыми фразами я что-то да обнаружу?

“Люди, люди! О смертный род!
Жизнь людская, увы, ничто!
В жизни счастья достиг ли кто?
Лишь подумает: “Счастлив я!” -
И лишается счастья”

“Значит, смертным надо помнить о последнем нашем дне,
И назвать счастливым можно, очевидно, лишь того,
Кто достиг предела жизни, в ней несчастий не познав.”

Казалось бы, о чем еще могут быть греческие античные трагедии, как не о потере счастья, да и чем стремительнее падение с вершины успеха на дно неудачи, тем эмоциональнее будет чтение. Почему-то у меня осталось странное послевкусие от античной литературы еще со времен школьного обязательного чтения. Скорее всего это связано с тем, что в том возрасте мне совершенно не нравился сложный поэтический слог, я не могла запомнить всех героев, а юный перфекционист уже владел всем моим сознанием. Мне было трудно читать драмы и трагедии, и я старалась знакомить себя с этими историями в пересказах.

Долго, очень долго я обходила Софокла стороной, но практически всегда наступает тот момент, когда следует перебороть свои предубеждения, и именно тогда я решила попробовать начать детальное знакомство с одной из трагедий, основную историю которой я знала в общих чертах. Да и только ленивый не слышал про Эдипов комплекс, но то, кем же был Царь Эдип, я узнала лишь после двойного прочтения этой трагедии. Почему двойного? Как оказалось (тут не смейтесь, если для вас это не новость), существует как минимум два перевода - Зелинского и Шервинского, и скажу сразу второй мне дался легче, чем первый. Зелинского временами было трудно понять, и по скорости прочтения я не смогла осилить трагедию за один вечер. Шервинский же прочитался буквально за пару часов, и сама история представилась ярче и интереснее. Конечно, могло сыграть и то, что я фактически читала один и тот же текст дважды.

Как и всегда, комментарии просто необходимы для такого чтения, потому что многие факты я либо не знала, либо уже успела позабыть. Также помогали комментарии на различия в переводах, и история создания произведения тоже помогла понять глубину еще сильнее. Разъяснения касательно политического и социального строя тоже были информативны

Из интересного, я не ожидала, что в “Царе Эдипе” будет несколько (в общем-то, одна - жестокая, другая - просто неожиданная) жестоких сцен гибели/ранения героев. Не думала, что Эдип так креативен в наказаниях. Пусть даже к самому себе.

Начало мая у меня не очень задалось в плане интересных книг. Три подряд попались довольно скучные, и все почему-то пришлись на отпуск и праздники. Причем жанры разные, а результат один, прямо полоса какая-то, в такие моменты аж начинаешь думать, что разлюбила читать (спойлер: нет).

В этот раз на повестке классический роман нового для меня автора Михаила Загоскина. Рейтинг книги говорит о том, что большинству читателей она пришлась по душе (хотя читателей очень мало, роман малоизвестный, а точнее – забытый), а аннотация еще добавляет, что писателя высоко ценили Пушкин и Гоголь. Но я, к сожалению, смогла оценить лишь отчасти. Все-таки Пушкин – он до сих пор Пушкин, а Загоскин… Ну, наверное, в свое время действительно был интересен, но сейчас уже не так чтобы. С моей точки зрения, конечно.

Действие относится к 1682 году, когда, в результате стрелецкого бунта, соправителем при 10-летнем тогда Петре стал его брат Иван, а фактически к власти пришла царевна Софья. Молодой стрелецкий сотник, пропустивший все вышеописанные события, так как был в отъезде, возвращается в Москву и обнаруживает, что за короткое время тут многое произошло. Будучи молодым и горячим, а также помня, что стрельцы вроде бы призваны защищать, а не бунтовать и резать бояр, он излишне громко и резко высказывает все, что он об этом думает, и не где-нибудь, а прямо на Красной площади. Что было немножечко неосмотрительно с его стороны. И с этого момента, собственно, начинаются все его приключения.

Начну с того, что понравилось. Самое главное – отлично прописанный быт и окружающая обстановка. Незанудно и ненавязчиво можно получить массу информации о еде, жилище, одежде, развлечениях представителей разных сословий, равно как и о состоянии дорог и постоялых дворов, о непроходимых лесах и разбойниках, о раскольничьих скитах и боярских хоромах. При вас будут вкушать разнообразные русские традиционные блюда и рассказывать о всяких принятых в то время обычаях, так что погрузиться в обстановку очень легко. А попутно все эти люди будут высказывать свои взгляды, так что в некотором роде можно понять, как рассуждали и реагировали на происходящее люди того времени. Насколько об этом можно судить по художественному роману «старой закалки», где герои неизменны в своих взглядах, не меняют убеждений на протяжении всей книги и где все-таки очень уж сильно выражены границы между «хорошими» и «плохими» героями.

И вот это последнее уже минус. Описывается сложный исторический период, очередная «эпоха перемен», когда вполне естественно для человека оказаться на распутье, оказаться жертвой политических интриг и т.д. В романе же четко прослеживается единственно «правильная» линия поведения, единственные верные и возможные убеждения, которых и придерживаются «хорошие» герои, и иначе для них и невозможно. Кстати, интересно, что это касается именно политики, а вот в отношении веры автор не столь категоричен и даже несколько иронизирует над конфликтами между старообрядцами и никонианцами, доказывая посредством диалогов героев, что разница, в сущности, в мелочах, по сути – все они православные, и главное – оставаться адекватными людьми, не скатываясь в «запощеванство» (добровольный отказ от пищи вплоть до голодной смерти) и прочую дичь.

Основный же минус романа для меня – это его наивность и предсказуемость. Читатель разгадывает «загадку», если ее можно так назвать, очень быстро и потом ему остается только с тоской ожидать, когда же герои наконец во всем разберутся. Многие события можно предсказать задолго до их наступления. Невероятные совпадения напрягают и заставляют скучать. Сейчас бы мы сказали: рояль в кустах. Но в классических романах это встречается нередко и, может быть, читателям того времени они действительно нравились, поэтому просто отметим, что такое имеет место быть.

Ну, и еще один минус – это любовная линия. Я ничего не имею против них вообще, но только не в таком формате, когда это любовь с первого взгляда, он увидел ее, она увидела его – и все, жить без него/нее не могу, если мы не сможем быть вместе, то и жизнь не мила. Я и вообще-то не верю в любовь с первого взгляда, а уж в такую, где они даже и словом не перемолвились, где вообще ничего друг о друге не знают, а уже безумная страсть и даже не желание хотя бы узнать, в кого ты там влюбился, а сразу готовность жениться без оглядки… ну, такое. Правда, надо сделать скидку на время, когда согласия на брак будущего жениха или невесты вообще никто не спрашивал, если родители обо всем договорились, так что они могли друг друга и не видеть до самой помолвки. Так что, если уж представилась возможность влюбиться, то максимально быстро, шанса познакомиться поближе с большой долей вероятности не представилось бы. Вот герои так и сделали. Но при этом все вокруг эту любовь воспринимают всерьез, им сочувствуют и даже помогают с риском для себя. Ну, и читатель должен тоже переживать за несчастных влюбленных, на пути у которых столько препятствий, но меня не проняло, черствая я натура.

Как-то так. Вряд ли мы когда-нибудь еще встретимся с этим писателем. Но знакомство, можно сказать, состоялось.

Роман-исследование. Золя силой своего таланта погружается в психологические бездны, исследует душевный мир трех человек, чьи судьбы связало одно преступление. Ненужная девочка Тереза, выросшая в тени своего вечно больного кузена как комнатная собачка, без права на собственное детство и собственные желания. Никто к ней не был жесток, но и не интересовался ее желаниями: «не шуми и глотай за компанию лекарства», а в целом - не отсвечивай, не проявляй жизни, замри и соответствуй полудохлому. Она замкнулась, окаменела, научилась лицемерить, приспособилась. Но появился первый встречный более-менее живой (хотя бы телесно), и разбудил, взбодрил. Лодырь-увалень Лоран быстро смекнул чем можно поживиться и как себе на пользу приспособить эту унылую недо-жизнь. Но быть просто любовником ему быстро прискучило и родился план. Сначала все выглядело как освобождение от бремени, обретение свободы и материальной независимости, но вот что из этого вышло… Затейливый эксперимент, местами напоминал роман Мелкий бес накалом и вязкостью погружения в сумасшедший бред.

Наверное, мне должно быть стыдно, как человеку, закончившему гуманитарный ВУЗ (с плотной программой по литературе), что до сих пор я не читала ни одного, даже малюсенького, рассказика Алексея Писемского, замечательного нашего русского классика. Но мне не стыдно, а даже где-то радостно, от предвкушения. Буду читать нового (для себя) автора, все его романы, повести и рассказики, и будет мне счастье книголюба!

Роман, с которого началось мое знакомство с творчеством писателя - «Масоны», прежде всего, привлек меня своим названием. Всегда интересовалась тайными обществами, сектами и мистическими верованиями. В этой теме мне любопытно все: суть учения, ритуалы, символика, чем привлекают новых адептов, как взаимодействуют с непричастными таинствам и т.д. Очень привлекательной в этом отношении мне показалась книга о русских масонах.
Вообще, в романе много рассказано не только о масонстве, но и о сектах скопцов и хлыстов. Интересен взгляд современника (автора) на эти тайные объединения людей. Роман перенасыщен историческими сведениями, и мне это (в отличие от современников Писемского) не претит, а наоборот радует.

Главный герой и, по сюжету, великий мастер у вольных каменщиков – Егор Егорович Марфин. Поначалу автор его рисует почти карикатурно: внешний облик и манера вести себя как - то иронично прописаны.

«На барском месте в пошевнях сидел очень маленького роста мужчина, закутанный в медвежью шубу, с лицом, гордо приподнятым вверх, с голубыми глазами, тоже закинутыми к небесам, и с небольшими, торчащими, как у таракана усиками,- точно он весь стремился упорхнуть куда-то ввысь»

Далее то, как пишет автор о Марфине, не делает из него героя, но постепенно открываешь для себя человеческие качества Егора Егоровича и понимаешь, что это человек чести, искренний и благородный (по крайней мере, если судить по первым трем частям книги).

Сюжет, герои, исторический фон – все это очень хорошо. Будни и праздники губернского города, наезды героев в столицу, быт помещичьих усадеб, интриги в погоне за властью и влиянием, любовные драмы, человеческие радости и трагедии – роман обо всем этом. Ну а больше все-таки о масонстве, но с отечественным колоритом.

Мне книга понравилась, она удовлетворила мое любопытство и не подкачала с сюжетом!

Известно, что постмодернизм - это направление, интеллектуальная позиция, или "умонастроение" (следуя автору "состояние умов") - как ни назови, охватившее во второй половине 20 века искусство и философию. Ясно, что как искусство, так и собственно философия постмодерна несут в себе какую-то общую философию, однако выраженную настолько разными средствами, что, говоря о философии, всё же лучше обратиться сначала к собственно философским текстам. Автор предпочитает сразу обратиться к архитектуре, а потом говорить о философии постмодерна вообще. Легче ли считать (от слова "считывать") философию на языке архитектуры? Ну, давайте... 

Смотрите, как выглядят здания в стиле "постмодерн":

А вот такое здание находится в Москве. Есть в России и другие образчики, но тут помещаю только это.

На последних двух фото трудно не узнать практически "визитные карточки" Сиднея - "Оперный театр" и Праги - "Танцующий дом".

"Какая безвкусица! Какое уродство!" - помнится так восхищались мачехины дочки сшитыми для них Золушкой платьями в сказке "Золушка".

Б. П. Борисов, говоря о постмодернизме вообще, то же самое называет "останками", тем, что "после жизни", впрочем в кавычках, не пояснив почему. И, позже, даже (!) - "спецификой старческого сознания". Что ж... архитектура заброшенной деревни наверное круче. А старики, видимо, самые что ни на есть большие затейники. 

Не трудно считать с внешнего вида зданий на картинках, что это - шедевры архитектурного искусства. Они уникальны и всегда представляют собой гордость нации, жителей города, в которых красуются и привлекают туристов. Я бы сказала, что шедевр и стиль постмодерн в архитектуре — понятия-синонимы. От других стилей эти здания отличает буйство творческого выражения во внешнем виде, имеющего-таки скрытую логику, иначе здание не стало бы зданием хоть и причудливого вида. То же самое можно сказать и о текстах философов-постмодернистов. Без всяких оговорок. 

Автор же, опираясь на некие заметки об архитектуре, принадлежащие одному из самых уважаемых философов-постмодернистов Ж. -Ф. Лиотару, а по сути письмо, написанное Джессамину Блау (понятия не имею, кто это такой) указывает цитату, которую Лиотар ненароком обронил (об "исчезновении Идеи прогрессивного развития рациональности и свободы"). Про рациональность опустим. От полного его отсутствия конструкция здания — да ещё такого! — просто не удержалась бы. А про свободу так и вовсе странно. Поскольку где ещё увидишь настолько свободное, не привязанное ни к какому конкретному стилю самовыражение? Но нужно учесть, что вышеупомянутый "Танцующий дом" в Праге был построен только за два года до смерти Лиотара, а Оперный театр в Сиднее - когда Лиотару было 50 лет. Он мог не знать (или, возможно, "не мог знать") даже об этих, ставших знаменитыми строениях, не говоря об остальных. Я сама их вижу впервые.

Что же касается письма Лиотара, помещенного под заглавием "Заметка о смыслах "пост" в его книге Жан-Франсуа Лиотар - Постмодерн в изложении для детей: Письма 1982–1985 , то они - как заметки на полях, как черновые записи, которые смял и выбросил к корзину, пока не родится по-настоящему серьёзный труд, которому можно доверять. И у Лиотара таким трудом, ставшем классическим, является книга Жан-Франсуа Лиотар - Состояние постмодерна , на_которую_автор Б. П. Борисов_не_ссылается_ни_разу!

К слову, есть большая переписка Фрейда (не помню с кем), где он очень интенсивно обсуждает телепатию, в которую верит. Однако, говоря об учении Фрейда, мало кто их вообще читал и имеет в виду, и, уж тем более, говоря о его атеизме, тогда как на деле Фрейд оказался монотеистом (об этом у Лакана в Жак Лакан - Этика психоанализа. Семинары. Книга 7. (1959-60) ).

Иными словами, личные письма - это нечто, где человек может позволить себе не быть объективным. Надо учитывать также, что в личном общении с кем-то (особенно, значимым), человек также склонен подстраиваться под него. 

Резюмирую: Архитектура хоть и может рассказать о философии постмодерна, но не так наглядно как кажется, или как хотелось бы плюс цитата из письма, минуя главный философский труд о собственно философии постмодерна того же Лиотара, и уже на этом этапе становится понятно, что автор не заинтересован быть объективным.

Идём дальше. Автор пишет, ссылаясь на Лиотара, об "утрате доверия" и о "разочаровании" постмодернизма, хотя "сама по себе "идея разочарования" не исчерпывает особенности постмодернизма".

Тут пусть сам Лиотар ответит цитатой из книги "Состояние постмодерна": "Состояние постмодерна чуждо как разочарованности, так и слепой позитивности установления границ."("Состояние постмодерна", Введение).

Зря автор так акцентирует внимание на "кризисе идеалов", поскольку на уровне постмодернизма речь идёт не о кризисе идеалов, а о критике установившегося идеала, который отбросил иной значимый идеал, и этот идеал и несёт собой постмодернизм, призванный установить равновесие.

Вообще разочарованию постмодернизма в начале книги посвящено довольно много места, со ссылкой только лишь на вышеупомянутые "заметки" (к слову, там всего несколько сумбурно написанных страничек) и НИКОГДА - на самый релевантный теме труд Лиотара. Я ничуть не передёргиваю и не преувеличиваю, поскольку вчитываюсь в примечания на каждой странице, в частности на какой труд ссылается автор.

У монографии нет списка литературы: о литературе, на которую опирается автор, приходится получить представление по примечаниям внизу на каждой странице. Из них становится понятно, что из всех трудов Лиотара, Б. П. Борисов опирается только на его короткое письмо. Почему нет ни одной  ссылки на "Состояние постмодерна", не понятно.

Я ещё могу понять, когда исследователь может уцепиться за один-единственный абзац во всем наследии Юнга о зависти и ревности, поскольку специально этим вопросом Юнг не занимался. При этом данный абзац из  Карл Густав Юнг - Воспоминания, сновидения, размышления  несёт в себе довольно глубокий смысл, если понять его во всей его полноте - этакое познание вселенной по фантику. Тут действительно имеет смысл  попристальней приглядеться и к высказыванию мэтра Юнга, поскольку вопрос сам по себе остаётся изложен на уровне гипотез. 

Вторая часть книги рассматривает труды отдельных философов -постмодернистов, как то: Делёза и Гваттари, Деррида с его деконструкцией, Бодрийяра с его симулякрами, которые являются, так сказать, "иллюстрациями" постмодерна в отличие от уже упомянутой книги Лиотара "Состояние постмодерна", представляющей собой текст к оным "иллюстрациям", пояснением к ним.

О деконструкции, о ризоме, а теперь и симулякрах я уже имею... как  бы это сказать... стойкое представление, поэтому конечно мне было крайне любопытно узнать, как их трактует автор.

Вижу заслугу автора в том, что он нашёл прямую связь между "спектакулярностью" Ги Дебора, деконструкцией Деррида и симулякрами Бодрийяра. Я встречала несколько "философов", которые с пеной у рта (извиняюсь, за резкость) утверждали, что связи между этими учениями нет, хотя её просто логически не может не быть. У постмодернистов действительно общая философия, которая имеет в основе свои идеалы. Но в целом трактовка Б. П. Борисова не очень удовлетворила, поскольку она абстрактна. Понятно, что сами концепции постмодернизма выглядят абстрактно, хотя то, что выражено образно, только выглядит так. Вот что, например, такое "игра" естественных природных форм", которая противопоставляется рациональному? Какое отношение и какое значение она имеет для научного мышления? Ведь симулякр несёт в себе пейоративную коннотацию, то бишь, отрицательное значение, а деконструкция направлена на то, чтобы это исправить? А ризома? (Книга "Капитализм и шизофрения" здесь тоже упоминается, а "ризома" - это понятие введённое именно в этой книге, по сути антиномия симулякра). Это я поясняю от себя.

Когда автор утверждает, что "симулякр - это художественный образ, вставший на место действительного бытия", то становится ясно, насколько человек всё-таки выдаёт желаемое за действительное. Нет и не может быть у Бодрийяра ничего о художественном образе в отношении симулякра. Если хотите, он противопоставляется не художественному, но творческому, воспринятому во всей полноте образу. Это примерно как живой цветок, растущий на клумбе в отличие от не только сорванного, но давно засушенного цветка. И симулякром будет именно второе. Таким образом трактовка книги Бодрийяра перевернута с ног на голову, что подтверждается дальнейшими разъяснениями автора.

Хотите - читайте оную монографию, но стоит иметь в виду, что вы не получите объективного представления о постмодернизме.

Вообще, чтобы понимать глубинную суть того, о чем в один голос (и это действительно так!) говорят постмодернисты (о чем я уже не единожды говорила), нужно тренировать понимание образного, метафорического языка, языка тропов, что не даётся с кондачка и несправедливо игнорируется в обучении. Речь идёт об идеале творческого мышления как дополнении (!) к рациональному, дабы "гомологию экспертов"  гармонично дополняла "паралогия изобретателей" (у Лиотара в "Состоянии постмодерна").  Всегда ли и всем необходимо достижение такого идеала? Конечно, нет. Однако, указание на него почему-то либо очень оскорбляет людей, либо искренне удивляет (это уже вопрос психологии), но именно этим идеалом постмодернисты счастливы, крайне ошибочно говорить об их разочарованности. Разочарованы они в других, но явно не в себе. Крайне ошибочно говорить о тупике постмодернизма, о котором в Заключении говорит автор. Тупик они приписывают модерну, но явно не себе. На уровне постмодернизма жизнь продолжается и в самых что ни на есть ярких красках.

Красочное полотно купеческой Москвы и плавного, но неизбежного вымирания дворянского сословия. Мне очень напомнило мои впечатления от Эмиль Золя - Дамское счастье , там также более интересно и запоминающееся было становление монополистом магазина, чем история главной героини. Рассказ ведется от ряда персонажей, объединенных общим знакомством и по воле обстоятельств все они в какой-то момент оказываются втянуты в происходящие события.
И все-таки, как и сказала выше, само купечество, развитие купи-продай и вытеснение дворянства, пласта населения, которое поколениями привыкло не работать и только проедать ранее накопленные капиталы, перетянуло на себя значительную часть сюжета и внимания читателя. Опять же особенно не касаясь титулованных особ Боборыкин ярко рисует зачатки и развитие упадка, обнищания и в некотором роде деградации дворянства.
Буржуазия медленно занимает ведущие места в политической и экономической жизни страны, встает у руля и определяет направление дальнейшего движения и развития. Кто- то противится и цепляется за прошлое, а кто-то вовремя понимает у кого сила, власть и капитал. Хочется сказать, что к ним относится и Палтусов, вовремя переориентировавшийся и принявший новые реалии, образ жизни и мышление, но что-то все же еще держит его, сохраняя моральные и этические качества, удерживая от своеобразной точки невозврата.
В который раз обращаю внимание на сложность и многогранность героев Боборыкина, как же тонко и искусно ему удавалась подмечать и передавать человеческие качества.

Приступая к чтению этой повести я, сама не знаю почему, рассчитывала на историю в духе написанной примерно в то же время книги Николай Лейкин - Наши за границей , но оказалось, что единственное, что их объединяет, это вопрос о языке как о важнейшем средстве общения. Но если в случае с супругами Ивановыми незнание ими чужого языка приводило лишь к возникновению разных курьёзных ситуаций и не имело каких-либо катастрофических последствий лично для них , то в рассказанной Короленко истории языковой барьер обернулся для героев ооочень большими проблемами. К тому же, в повести "Без языка" речь идёт об эмиграции, а не о короткой туристической поездке за рубеж, а это уже совсем другой коленкор. И хотя здесь тоже не обошлось без смешных моментов, эта повесть — серьёзное произведение, заставляющее грустить, а не смеяться. Впрочем, в жизни так обычно и бывает: смешное и грустное дружно ходят под ручку.

Дело происходит на рубеже XIX–XX веков. В самом начале мы оказываемся на родине автора, в Волынской губернии. И вот здесь мне хочется написать (и я напишу!) фразу "любовь к родным местам сквозит в каждой строчке", потому что строчки действительно ею пропитаны. Очень красиво автор пишет о своих родных местах, задушевно и с какой-то тихой печалью...

Трое сельчан решают отправиться в Америку. Одна из них, Катерина, едет вслед за мужем, который отбыл туда несколькими годами ранее и смог там "зацепиться". Двое других, её брат Матвей и его задушевный приятель Иван, едут в дальние края за компанию с Катериной, а ещё — за лучшей долей и потому что там, по слухам, — свобода!

Свобода! Это слово частенько-таки повторялось в шинке еврея Шлемы, спокойно слушавшего за своей стойкой. Правду сказать, не всякий из лозишан понимал хорошенько, что оно значит. Но оно как-то хорошо обращалось на языке, и звучало в нем что-то такое, от чего человек будто прибавлялся в росте и что-то будто вспоминалось неясное, но приятное...

Путь их лежит через немецкий город Гамбург, который "стоит на большой реке, не очень далеко от моря, и оттуда ходят корабли во все стороны". Понятное дело, что никакими другими языками, кроме родного, никто из этой троицы не владеет:

Говорили как будто по-малорусски, но на особом волынском наречии, с примесью польских и русских слов...

Поначалу никто из них не придаёт особого значения такому "пустяку", как умение объясняться на чужом языке, однако связанные с этим проблемы не заставляют себя долго ждать, настигая их тут же, в Гамбурге. В результате компания распадается: Катерина отплывает одна, друзья — на следующий день. И дальше начинается собственно рассказ: о долгом путешествии Матвея и Ивана через Атлантику, о знакомстве с разными людьми, о прибытии в "страну безграничных возможностей" и о том, с какими трудностями им пришлось столкнуться по приезду. Позднее автор сообщит нам, что у Катерины всё хорошо, а вот пути-дорожки Матвея и Ивана неожиданно расходятся, пусть и по независящим от них причинам (судьба сыграет с ними шутку). И на первый план выходит история скитаний Матвея Лозинского.

Короленко — превосходный рассказчик и настоящий писатель, так что на этом моменте заостряться не буду. Написана повесть прекрасно, но здесь ещё важна сама история, ведь это не просто рассказ о приключениях "наших за границей". Это, по сути, рассказ о том, что на самом деле представляла собой вожделенная Америка и стоило ли друзьям туда стремиться. В туманных мечтах Ивана и Матвея Америка представлялась такой же, как их старая родина, только гораздо лучше:

Такие же люди, только добрее. Такие же мужики, в таких же свитках, только мужики похожи на старых лозищан, еще не забывших о своих старых правах, а свитки тоньше и чище, только дети здоровее и все обучены в школе, только земли больше, и земля родит не по-вашему, только лошади крепче и сытее, только плуги берут шире и глубже, только коровы дают по ведру на удой... И такие же села, только побольше, да улицы шире и чище, да избы просторнее и светлее, и крыты не соломою, а тесом... а может быть, и соломой, — только новой и свежей...

И конечно, это рассказ о вере, о любви к родине и об эмигрантской тоске по ней. И, возможно, это предостережение тем, кто наивно считает, что хорошо там, где нас нет, или что где-то на белом свете существует свобода. Когда ещё в Гамбурге друзья разговорились с земляком-кабатчиком и спросили у него, какая там, в Америке, свобода, он описал её так:

— А, рвут друг другу горла, — вот и свобода... — сердито ответил тот. — А впрочем, — добавил он, допивая из кружки свое пиво, — и у нас это делают, как не надо лучше. Поэтому я, признаться, не могу понять, зачем это иным простакам хочется, чтобы их ободрали непременно в Америке, а не дома...

Спустя недолгое время Матвей и сам уже кое-что уяснил для себя и страшно тосковал по родным местам, называя Америку "Содомом и Гоморрой".

Если бы можно, надел бы я котомку на плечи, взял бы в руки палку, и пошли бы мы с тобой назад, в свою сторону, хотя бы Христовым именем... Лучше бы я стал стучаться в окна на своей стороне, лучше стал бы водить слепых, лучше издох бы где-нибудь на своей дороге... На дороге или в поле... на своей стороне...

В заключение, пара забавных моментов, связанных с языком:

Но на билете было совершенно ясно, хоть и не по-нашему, написано: mississ Katharina Ioseph Losinsky-Oglobla. Иосиф Лозинский и Оглобля, — это бы, конечно, еще ничего, но Катерина — это уже было ясно, что женщина, да и mississ, тоже, пожалуй, обозначает бабу.

***

— Надо было зайти за угол, где над дверью написано: "Billetenkasse". Billeten — это и дураку понятно, что значит билет, a Kasse так касса и есть. А вы лезете, как стадо в городьбу, не умея отворить калитки.

P.S. Любопытное наблюдение: момент прибытия Матвея и Ивана в США и их потрясение при виде Нью-Йорка очень напоминает типичную историю про попаданцев в будущее. Для них, простых селян и землепашцев с юго-западной окраины Российской империи, было в диковинку абсолютно всё: поезда, трамваи, дома высотой в несколько этажей, гигантский Бруклинский мост и многое другое, не говоря уже о корабле, на котором они туда прибыли. Поэтому им пришлось адаптироваться не просто к новой стране и её порядкам, но и к совершенно новым бытовым реалиям. Они как будто попали даже не в будущее, а на какую-то другую планету, где разговаривают на непонятном языке, и где ничто не напоминает о доме.

"Мэнсфилд-парк" Джейн Остен я читала в рамках игры "Собери их всех" (тема "Заросли деревьев-исполинов"), хотя называть этот роман писательницы исполинским деревом я бы не стала.

Вот и Владимир Набоков в своей лекции по "Мэнсфилд-парк", сравнивая его с той же "Анной Карениной" или "Госпожой Бовари" ("управляемые взрывы"), называет произведение "дамским рукоделием" и "забавой ребенка" - у меня при чтении было именно такое ощущение, но точно не в негативном смысле.

Набокова  я тут упоминаю не зря, эту рецензию мы писали вместе (образно говоря) и первая часть будет от меня, а дальше  (более полезная половина) - из его "Лекции по зарубежной литературе"

Мне роман напомнил сразу несколько произведений. Тут вам и "Золушка" и "Евгений Онегин" и даже (шок-контент) "Мертвые души" Гоголя. Почему так?

Ну с "Золушкой" все более менее понятно: молодая скромная девушка Фанни (не сирота, но ее мать (наименее успешная из трех сестер в замужестве) не в состоянии обеспечить старшую из 3х дочерей (а в семье еще и три сына) , а отец - больше думает про выпивку и чтение газет, чем про детей) попадает на воспитание в дом ("Мэнсфилд-парк") своей тетки, ее мужа и их детей .

Кузины будут всячески унижать девочку за отсутствие образования, тетки (помним, что сестер было трое) либо не обращать внимание (старшая), или откровенно придираться, ставить на место и оскорблять (средняя). Из всей семьи только один из кузенов проявит к ней доброту и будет ей другом на протяжении всей жизни в доме. Короче, "Золушка" в чистом виде

С "Евгением Онегиным" не так очевидно. На такое сравнение меня натолкнула одна сюжетная линия, когда молодой повеса исключительно от скуки начинает неуместный флирт, тем самым разбивая сердца и жизни (Евгений и Ольга), а затем наконец обращает внимание на истинные добродетели (Евгений и Татьяна в конце произведения)

А вот с "Мертвыми душами" тут ситуация самая сложная, потому что она у меня на уровне ощущений и , возможно, в отличие от Гоголя, сама Джейн Остен со мной бы не согласилась.

Читая описания жизни семейства "Мэнсфилд-парка", их пустопорожние разговоры, обсуждения природы, погоды, долгие пересуды насчет устройства дома, описания того, как герои пол дня дремлют в креслах, пол дня едят, пол дня сидят и смотрят в окно, и мало от кого из них можно "услышать" действительно стоящие и интересные мысли, невольно вспоминаешь умирающее дворянство Гоголя.

Правда в отличии от Николая Васильевича, Остен эту стороны своих героев не осуждает, даже в какой-то степени приветствует (как показалось мне), лишь изредка иронизируя например над скупостью мисс Норрис, или ленью миссис Бертрам.

Главная героиня Фанни (любимица автора) тоже персонаж довольно однобокий - Мэрисьюшная добродетель, красота, скромность, достоинство, которые в какой-то момент начинают раздражать (но не сильно, если вспомнить, что это все-таки "воспитательный роман" с целью показать какой следует быть девушке).

Роман мне понравился именно своей незамысловатостью, простотой сюжета, медитативном описанием быта викторианской эпохи (без шокирующих подробностей), такой хороший способ оторваться от реальности и побыть в тех временах, когда самой главной проблемой было - в каком стиле разбить садик возле поместья и как трудно найти подходящую прислугу.

Теперь немного о том, что говорит про роман Владимир Набоков. В его лекции мало его личного отношения к героям и происходящему, но много о том, с помощью каких приемов Джейн Остен отражает характеры этих героев и как их поступки двигают сюжет.

Так, например, он обращает внимание, что девичья фамилия матери Фанни и ее сестер  - Уорд, что по-английски значит опека, попечительство, то есть сразу намекает на то, куда повернет сюжет.

Также он подробно останавливается на манерах героев. Например сложная, высокопарная речь мистера Бертрама (Набоков называет ее "слоновьей") показывает его основательность, но при этом тугодумие и тяжеловесность.

Не со всеми мнениями Набокова я была согласна. Так например, он называет злобную и скупую мисс Норрис , которая унижает Фанни, гротескным комичным персонажем. К сожалению, я знаю примеры таких людей в жизни, чтобы оценить этот гротеск. Другой пример - в описании театральных приготовлений Набоков употребляет слово "оргия", в которую якобы переросла репетиция, но я ничего такого не заметила. Я вообще не поняла этого исходящего от всех "положительных" героев (и видимо самой Остен) осуждения домашнего театра, как недостойного приличных женщин (или мужчин). На мой взгляд это было одно из тех немногих действий, которые хотя бы как-то расшевелили жизнь в Мэнсфилд-парке, но я сужу с позиции другого времени и другого общества.

Вообще же советую и книгу (для спокойного чтения и отдыха души) и лекцию Набокова (который подробно объясняет и манеру Остен и культурный и исторический фон).

Заметки Набокова о "Мэнсфилд-парк" в его экземпляре романа

Интересный был век! Молодой, горячий, буйный и философский.

Какая грустная пронзительная история, тут нет яркости и задора романов, нет бесшабашного цинизма. Жизненный путь без начала и без конца: нет самых ранних и самых последних лет жизни. Тот вариант автобиографии, где автор сумел рассказать ровно то, что хотел и ни словом больше. Нет морализаторства, самооправданий, зато есть много ироничных разговоров, шуток, раздумий, понимания и принятия. Герои интересные, яркие, как и страшное безумное, но очень динамичное время.

Черт побери, какое невезенье!
Я рву и комкаю крапленые листы.
Вот так игралось и продулось ты,
Мое шизофреническое поколенье.

Конечно, много Есенина, Дункан, Качалова, Мейерхольда и еще многих, сейчас уже, к сожалению, забытых. Спасибо автору за память без патетики, за живых чувствующих любимых и незабываемых.

Какую только чушь не будут нести мужчины прикрывая свои подвиги на стороне. И эти оправдания стары как мир. Послушайте только, что несет герой древнегреческих мифов Ясон, покидая свою семью - Медею и общих детей, ради нового перспективного брака.
- Я делаю это ради тебя и наших детей, через мой новый брак на дочери царя Креонта и моих новых детей от нее, смогут обрести богатство и власть мои дети от тебя Медея, а сейчас мы лишь изгнанники на чужбине. Чего же еще желать матери. Я чуть ли не мученик, претерпеваю ради вас и вашего спасения. Ты не ради меня бросила свою страну это я вырвал тебя из варварского племени и показал блага цивилизационного мира.
От такой наглости и подмене понятий и кроткий человек помешается рассудком. Медея же кроткой никогда не была. Ради любимого Ясона она предала отца, убила брата, покинула Родину. Ради него она совершала одно преступление страшнее другого, не раз она ему спасала жизнь, и разве Ясон испытывает за это хоть какую-то благодарность? Нет. Он говорит о том, что обязан богине Киприде за свои удачи в походе, Эрот направлял Медею в ее поступках. Все зло в мире от женщин, как бы придумать, чтобы дети рождались без их участия, тогда надобность в них и вовсе отпала. Не удивительно, что у Медеи крышу снесло. Как отомстить? Чем больнее уязвить Ясона? Пусть мне будет больно, но мое сердце и так разорвано в клочья, а до него я найду способ добраться. И Медея решается на страшный поступок. Ужасную месть приготовила она для Ясона.
Пьеса невероятно эмоциональна. Заставляет задуматься о смыслах поступков, что мы вкладываем в них и как их могут истолковывать другие, имеет ли смысл мстить и о многом другом. Понравился финальный акцент. Хочешь рассмешить Бога - расскажи ему о своих планах.