Повести, рассказы — цитаты из книг

Если человек с детства воспитывается на красоте, прежде всего на хороших книгах, если у него развивается способность к переживаниям, чувство умиления, восторга перед красотой,- то маловероятно, чтобы он стал бессердечным, пошляком, развратником.

Устала бедная птица… Слабеет взмах её крыл; ныряет её полёт. Взвилась бы она к небу… но не свить же гнезда в той бездонной пустоте!…

Ах! я любил тогда безнадёжной, горестной любовью, какою можно любить лишь под снегом и холодом годов, когда сердце, не затронутое жизнию, осталось… не молодым! нет… но ненужно и напрасно моложавым.

И послышался мне голос… Вот что произнёс он: «Перед тобой Любовь и Голод – два родных брата, две коренных основы всего живущего. Всё, что живет – движется, чтобы питаться; и питается, чтобы воспроизводить. Любовь и Голод – цель их одна: нужно, чтобы жизнь не прекращалась, собственная и чужая – всё та же, всеобщая жизнь».

– Возьмём мы Катьку, – говорила баба, – последние наши гроши на неё пойдут, – не на что будет соли добыть, похлёбку посолить… – А мы её… и не солёную, – ответил мужик, её муж. Далеко Ротшильду до этого мужика!

О поэзия! Молодость! Женская, девственная красота! Вы только на миг можете блеснуть передо мною – ранним утром ранней весны!

Любовь, думал я, сильнее смерти и страха смерти. Только ею, только любовью держится и движется жизнь.

Все построено исключительно на силах природы с разрешения месткома и культурно-просветительной комиссии и представляет собою виталлопатию на основе гипнотизма по учению индийских факиров, угнетенных английским империализмом.

И для будущего человечества я не хочу погибать, не имею на это ни малейшего желания! Если вчерашний человек страдал для меня, а я должен страдать для завтрашнего, а завтрашний будет страдать для послезавтрашнего, то где же конец, где смысл в этой бессмыслице? Нет, довольно этого обмана. Сам хочу жить и пользоваться всеми…

По самой строгой совести,его подлую статью я могу назвать только подлой и преступной, как бы ни восторгалась ею наша бестолковая контора. Безбожная статья! В самых трескучих пышных выражениях, виляя языком, как адвокат, этот господин уверяет нас, что война принесёт необыкновенное счастье всему человечеству, конечно,…

Решительно протестую я и против того утверждения, будто все мы виноваты в этой войне, а стало быть, и я. Смешно даже спорить! Конечно, по их мнению, я должен был всю жизнь не пить и не есть, а только орать на улице "долой войну! " и отнимать ружья у солдат... но интересно знать, кто бы меня услышал, кроме городового? И…

Но что бы не говорили в конторе и как бы ни кричали и ни распинались за войну газеты, про себя я твёрдо знаю одно: мне ужасно не нравится, что война. Очень возможно (да это так и есть), что более высокие умы: учёные, политики, журналисты - способны усмотреть какой-то смысл в этой безобразной драке, но моим маленьким умом…

О, довольство, покой, избыток русской вольной деревни! О, тишь и благодать! И думается мне: к чему нам тут и крест на куполе Святой Софии в Царь-Граде и всё, чего так добиваемся мы, городские люди?

"Смерть будет для меня самым трудным испытанием. Все-таки страшно умирать. Страшно представить, что через минуту уйдешь в небытие. Хочется выдержать это испытание перед людьми. Меня поддерживает вера в победу. Этим я живу"

на самом деле мы ничего не помним - мы, скорее, воссоздаём своё собственное прошлое, попутно идеализируя его

Для двух разных людей один и тот же опыт может кардинально отличаться, учитывая разницу между их шаблонами веры и между способами извлечения смысла из опыта.

Ты помнишь слова Гете: "Всякий, кто удаляется от идей, в конце концов остается при одних ощущениях" ? Я помню, как в годы отрочества тебя поразили, изумили эти слова, и ты спросил у меня: "Значит, другими словами, превращается в животное?" Да, мой сын, тот, в чьем сердце нет идеи, начинает приближаться к животному…

«Порою к сакральному мы обращаемся через слепой ритуал, не через веру, — так привычка, а не характер делает нас теми, кто мы есть»

«Наверное, выискивая недостатки каждого аромата, я одновременно выискивал недостатки и в самом себе»