Отечественный мужской детектив — цитаты из книг

Какой еще знак тебе надо было послать, чтобы выбить из головы эту идиотскую затею? Как в американских фильмах ужасов: тебе чуть ли ни дорожный баннер вешают перед дверью в подвал с надписью о том, что там жопа будет, но ты все равно туда прешься. Готов поспорить, если бы ты приехал с напарником, то предложил бы ему…

С тех пор как я обзавелся приличной машиной и перестал заглядывать под капот, навыки автолюбителя я утратил безнадежно.

– Интересно бы узнать, – произнес я, поднимаясь на ноги и отряхивая колени, – какая недобрая судьба занесла вас сюда? Этот вопрос остался без ответа.

Мощный фонарь заливал сугробы и расчищенную от снега дорожку мертвенно-белым светом. Метель улеглась, и на черном небе начала проявляться наполовину сточенная луна.

Он широко распахнул глаза, что делает всякий лжец, который хочет казаться правдивым, и начал хлопать длинными, как у ребенка, ресницами.

На самом деле каждый мечтает выкрасть у меня свою записку, сжечь ее, пепел растворить в водке, все это выпить и помочиться в глухом лесу.

Девушки в таком ошеломляющем прикиде беззвучно не ходят. Они должны цокать каблуками с такой силой, чтобы вбить в голову мужчине абсолютное убеждение в своем совершенстве.

... я успел посмотреть на дисплей, где высветился номер телефона, с которого шел звонок. Память на числа у меня превосходная. За пару секунд я легко запоминаю многозначные числа: весь фокус заключается в умении группировать цифры по аналогии с событиями из собственной биографии.

А еще у меня есть одна мечта – закопать этого подонка вместо бутылки, а через год собраться на его могиле и построить там большой общественный туалет. Это будет самым лучшим памятником в истории человечества. Марко! Тварь!

По радио передавали старомодный хит. Я чувствовал себя прекрасно. Оболочка цивилизации надежно защищала меня от непогоды.

В свете фар роились белые пчелы. Резиновые щетки суетились на ветровом стекле, гоняясь за снежинками, как собаки за зайцами.

Мне трудно было убедить себя в том, что я безнадежно застрял на перевале и мне не суждено в ближайшие часы оказаться в своей теплой холостяцкой берлоге, где холодильник напоминает маленький гастроном, а бар звенит от неисчислимого количества бутылок.

«Скажите, товарищ политрук, последняя идет война или еще придется страдать людям?» Григоренко посмотрел в бескровное лицо солдата и сказал уверенно: «Последняя, дорогой, последняя». Сейчас, вспомнив этот эпизод, он тяжело вздохнул: «Разве только один солдат - миллионы умирали за то, чтобы никогда больше не повторилась…

— Странно, — задумчиво произнес Давид. — И мой батя в девятнадцатом тоже был под Орлом. У красных… Он рассказывал, шо, когда Орел взяли белые, то дождь лил и был уже вечер.

И, как положено, эластичного возраста. Тщательно следящие за собой дамы попадают в него лет с тридцати и растягивают эту вечнозеленую пору лет до шестидесяти, а некоторые и дольше.

— Шо там уже? — чуть слышно простонал похмельным голосом Гоцман. — Ничего, — пожал плечами майор, с кряхтением поднимаясь с кровати. — Тебя убили… Вставай, вставай, труба зовет.