Рецензии

Самая большая проблема очень многих современных книг - это псевдоинтеллектуализм, эдакая простота в массе упаковочной обертки многословия и финтифлюшек, разворачивая которую ты, в самой сердцевине, находишь не зерно мысли, не глубину, а пустоту. Ничего, кроме оберточной бумаги в 800 страниц. Вот такова и эта книга - пустая, многословная, с потугами на искусство, рефлексию и невозможность выпрыгнуть из магического круга несчатной жизни, куда отправляет одно-единственное случайное событие и все в жизни становится не случайным. Герой становится похож на щегла на привязи - куда бы он не захотел полететь, получится у него только на длину цепочки/ошейника/веревки. Вырваться из очерченного круга не удасться.
Вот, собственно, об этом все 800 страниц текста. Да, идея была грандиозная - создать современные ''Большие наджеды'', с описанием антикварного мира Нью-Йорка, стилизовать все в старинных антикварных декорациях, рассказать о том, что подделки ловко выдаются за подлинники, причем, не только мебель или картины, но и чувства, безусловно, тоже. История эдакого современного Пипа, попавшего в большой мир, прошедшего все испытания и пережившего ''большие надежды'', эдакого современного нью-йоркского мальчика-сироты. Но если у Диккенса есть и идея, и мораль, и поучительная история, и юмор, то у Тартт одни лишь воздушные шарики: от очень невнятного главного героя, который на протяжении всего романа абсолютно одинаков - его речь, его мысли, - все одинаково с первой страницы и до последней, то есть эти шарики от главного героя до самого сюжета. Не было никакого развития героя, словно герою двенадцать и в начале истории и в конце, просто автор написала, что он как бы вырос. О, нет, есть одно развитие - наркотики и алкоголь. Вот еще одна неизменная составляющая большинства современных романов - наркотики и алкоголь. Ну без этих атрибутов роман не роман, мысль не мысль, современность не современность, глубина не глубина. Ах, да, еще мат. Тоже такая ''правда жизни'', без мата смысл жизни понять невозможно. Ну да ладно.
Для меня книга очень четко поделилась на две части: жизнь Тео с мамой до происшествия в музее и последующие события, которые привели его в Лас-Вегас к отцу - это первая часть; а вторая - все оставшееся после возвращения в Нью-Йорк. И если первая часть мне безумно понравилась развитием сюжета, не глубиной или психологией, а именно сюжетно, то вторая часть просто провалилась в какую-то пустоту под названием ''ничто''. По сути все повороты второй части можно предугадать и просчитать, а это скучно. Так же совершенно неубедительны все персонажи романа, роман большой, длинный, но никто из тех, кто живет в книге не выписан хоть в какие-то психологические портреты, герои в детском возрасте говорят так же как и во взрослом возрасте, психологичеки они ничем не отличаются сами от себя. Такого не бывает - человек в процессе жизни претерпевает большие изменения, как в психологии, в интеллекте, так и в речевом общении, чего у героев Тартт нет. Пробелы в сюжете, пробелы во взаимодействии персонажей друг с другом.
Я не смогла попасть в мир Тео, в его мучительную и одинокую жизнь, я не смогла проникнуться его болью, я не смогла почувствовать горечь потери Энди или его полынную любовь к Пиппе. Вообще не почувствовала, хотя я человек очень и очень сентиментальный и чувствительный. Мне не хватило жизни в книге, горячей, болезненной, одинокой. Я не сочувствовала героям. Мне не хотелось плакать от их неприкаянности. Просто наблюдение со стороны. Единственный, кто меня тронул - это Попчик. И в романе до возвращения героя в Нью-Йорк, последние страницы, которые хоть как-то затронули - это путешествие Тео с Попчиком в Нью-Йорк. Остальное - мимо. Даже псевдофилософствования в конце романа.

Есть у меня, пожалуй, всё же одна дурная привычка в отношении книг. Очень долго отчего-то не возвращаюсь я к тем авторам, которые "зацепили" в хорошем смысле этого слова: потрясли, покорили сюжетом и очаровали слогом. Один из таких, несомненно, талантливых писателей-прозаиков - англичанин Джулиан Барнс, чей роман - Джулиан Барнс - Попугай Флобера - до сих пор вспоминаю как что-то невероятно яркое, сильное, глубокое (хотя и несколько противоречивое). А ведь прошло с момента прочтения той книги Барнса уже более трёх лет...

Вот потому, наверное, и в "Предчувствии конца" не сомневалась - в смысле, понравится мне или нет, приняв как данность литературное мастерство автора, которое, я уверена, вполне можно оценить и по одной прочитанной книге.

Сомневалась я скорее насчёт другого. "Предчувствие конца" - книга-номинант престижной Букеровской премии 2011 года, а с литературными премиями у меня по жизни часто складывается не очень. Но опасения эти, впрочем, были совершенно лишними. Барнс все так же прекрасен - что в "Попугае", написанном еще в 1980-х, что в "Предчувствии...", увидевшим свет в 2011-м. Умело играя на тонких и чувствительных струнах человеческой души, задавая между делом читателям непростые, неудобные, провокационные вопросы, обрушится настоящей драмой исковерканных судеб...

А ведь ничего - абсолютно ничего! - не предвещало той ударной дозы "стекла", которой нас завалит под конец истории. И слово "душераздирающее" - это, пожалуй, ещё мягко сказано.

Роман Барнса начинается с истории о дружбе (ей и посвящена, как мне показалось, большая часть этой книги, но не вся) школьников элитного учебного заведения. Вначале в их компании было трое, затем к ним присоединился новенький - Адриан. Человек, у которого на всё есть собственное мнение, часто - непопулярное, он не боится авторитетов (в том числе учителей, чем сразу же вызывает уважение одноклассников), для своего возраста, довольно юного, он очень умен и начитан и сходу занимает место главного философа в их тесном мальчишеском кружке.

После окончания школы судьба разбросит их по разным городам и университетам, оставив лишь счастье переписки (действие происходит в шестидесятые, и переписка, соответственно, бумажная) да редких встреч друг с другом.

Каждый из них пойдёт по жизни собственным путём, только вот путь одного из их четвёрки оборвется слишком неожиданно и стремительно, причинив немало душевной боли главному герою книги (от его лица, кстати, ведётся повествование) - Тони Уэбстеру. Странное ощущение не покидает на протяжении чуть ли не всей книги, что эта незапланированная смерть друга в какой-то степени подкосила и его, предопределив дальнейшее течение жизни. У него и жена, и ребенок, и работа, затем пенсия - но отчего мыслями он постоянно обращается к былому, что - или кого - он там так упорно хочет найти? Что вспомнить или что пережить, что забыть, а что оставить на веки вечные?..

Размеренный порядок пенсионных будней нарушает странное обстоятельство - получение наследства от человека, с которым он очень давно не поддерживал связь. Расследование обстоятельств этого запутанного дела приведёт героя к жутким открытиям - о самых близких людях и, главное, о самом себе, что снова перевернёт его жизнь, как когда-то смерть товарища.

За давностью лет многое стирается из памяти. Даже собственный образ становится в какой-то мере красивой ламинированной картинкой, когда кажется, что поступал всегда так, как должно, по велению разума, и иного выхода у тебя не было. Через десятилетия же отчетливо видно, что поступал тогда эгоистично, совершенно не думая об окружающих тебя людях и не желая о них думать, считая себя отчего-то центром мира, не задумываясь даже на минутку о том, что у других тоже есть душа...

4,5/5,0 Невообразимо грустной получилась у Джулиана Барнса эта история, в которой никто, в общем-то, и не виноват. Так сложилась жизнь, несчастья порою просто случаются, никто из нас от них не застрахован. Но никогда нельзя ставить себя выше других на том лишь основании, что тебе не пришлось пережить то, что испытали они... И к прошлому возвращаться все же не стоит. Как там у поэта: "Не возвращайтесь к былым возлюбленным. Былых возлюбленных на свете нет..." Поэты никогда не обманывают...

Я под стеклом. Я на витрине
Смотрю в окно в дождливый час
И день, и ночь от той картины
Не отвожу стеклянных глаз

Все проходят мимо, а одна девчушка
Говорит: Какая грустная игрушка!
Папа, подари Папа, подари
Папа, подари мне куклу

vitas "Кукла"

Будущее, в котором всё оказывается легко заменимым: искусственные друзья и подруги для подростков (ИД и ИП соответственно), на небе - искусственные птицы, в лабораториях - роботы, заменяющие умерших людей, полностью их повторяющие, чтобы родственникам было не так грустно. Мир приглаженный, обтекаемый, пластиковый - здесь уже все решили за вас, тем более если вы к тому же и не человек...

Речь в книге пойдет от лица Клары - той самой ИП. Какая же это шикарная возможность представлена нам автором - увидеть мир глазами куклы с чувствами, как у человека...Желание, чтобы тебя заметили и выбрали (а в магазине, где тысячи таких кукол - это не так-то и легко, не всем выпадает шанс покрасоваться на витрине и насладиться солнышком), оценили по достоинству, желание сделать жизнь выбравшего тебя подростка чуть лучше, чем была до - вот какая гамма переживаний обуревает наблюдательную Клару. Однако и этот совершенный, казалось, бы мир не лишен своих недостатков - здесь по-прежнему погибают дети. Когда-то погибла сестренка Джози, чудная девочка Сал, теперь, видимо, пришла очередь самой Джози. Кларе предстоит не только скрасить последние часы угасающей девушки, но и еще кое-что потруднее...

Трогательная линия любви двух подростков - Рика и Джози - еще дна чудесная тема книги. Знать, что твоя девушка скоро умрет - нет, это просто невозможно спокойно читать...

И возвращаясь к теме будущего, столь ярко показанной автором. Проблемы детей начались ведь не только от катастрофического загрязнения воздуха, а еще от вмешательства в генный порядок. Генное модифицирование (в романе оно называется - форсирование), с одной стороны, действительно предоставляет уникальные шансы многим: стать первым, стать лучшим, поступить в престижный университет. Но вот только на деле оно зачастую влечет за собой и серьезные проблемы со здоровьем. Так что лучше в этом мире: остаться собой, жить скромно или же сыграть в рулетку, где на кону успешное будущее или смерть - это, конечно, как повезет...

Страшная, душещипательная, мелодраматичная книга, в которой удивительным образом сплелись и фантастичное, и реальное, чтобы продемонстрировать нам красоту жизни...

Мы все, наверное, догадываемся, что, если рассказать историю Гарри Поттера без вмешательства волшебства, вероятнее всего получится нечто среднее между хардкорной версией "Оливера Твиста" (в работном доме имени Святого Брутуса худенького очкастого мальчика в честь знакомства смывают, допустим, лицом в туалет, а лорд Волдеморт бледнеет лицом и жопой перед безучастной жестокостью какого-нибудь Бамбла-бидля) и сводками криминальных хроник. Нетрудно понять, что добряка мистера Браунлоу и цветущую огромным сердцем сестричку Рози в сюжет за шкирку притаскивает сердобольный Диккенс, чтобы хоть как-то отсрочить действие на жизнь бесконечных сайксов и фейгинов, которые в любую книгу могут без приглашения пролезть из реального мира. Еще проще понять размах волшебной палочки миссис Роулинг, когда она в одну секунду превращает сироту-задротика из затрудненного жизнью подростка в могучего колдуняку, который и мир спасет, и в менеджера не превратится.

Но, как оказалось, не всегда возможно догадаться, что же случится с осиротевшими гарри или оливером, если их автор будет по возможности обходиться без уличной магии, а включит мальчику жизнь помощнее, в которой, как известно, бывает и плохое и очень плохое, но редко - без нашего полного в том участия.

Тринадцатилетний Тео Декер остается полусиротой после теракта в музее, где он навеки застывает между до и после, между ошметков голландских мастеров, окончательно умерших натюрмортов и вполне бывших живыми частей человеческих тел. Его мать, идеально прекрасная женщина, с первых же страниц упорхнет в ноосферу, густо населенную викторианскими матерями-ангелами, которые с течением литературного времени хоть и перестали глядеть на своих детей с медальонов через завесу проливаемых теми слез, но, как и, допустим, Лили Поттер для мальчика Гарри, не превратились от этого в нечто менее золотистое и покойное, оставшись для них олицетворением навеки утраченной версии детства. Оглушенный взрывом, пылью, переломанной надвое жизнью и разговором с умирающим стариком, которого он еще минуту назад видел целым и не на слишком причудливо согнутых ногах, Тео выбирается из музея по темным дымным проходам с картиной в руках, маленькой почти картонкой, покрытой сполохами пушистого желтого и палевого - работой голландского мастера Кареля Фабрициуса "Щегол" (1654), которая потом всю жизнь будет волочиться за ним неизбывным чувством вины.

Отсюда перед Тео развернется почти диккенсовская дорога, лишенная правда викторианского заразительного румянца больших приключений, когда куриный бульон творит чудеса, а очистительная лихорадка и впрямь приносит очищение. Тео поочередно будет таскать в душе вместе с кражей картины то раскольниковское пост-лизаветинское окровавленное самоощущение, то сонечкин драдедамовый платочек - ровно по тем же причинам, что и герои достоевского: когда жизнь так невыносима, да хоть и бы и старушку убить, что ли, да хоть бы и о душе задуматься, разве что у Тео всё вместо мыслей о душе постепенно покроется викодиновым флером и неосуществимой любовью к рыжеволосой Пиппе, которая вежливой, морфиновой Эстеллой будет проноситься по сюжету всякий раз, когда жизнь Тео будет совершать новый виток. Из полуантиквариатной атмосферы приемной семьи с крабовыми канапе и прохладно-платиновой миссис Барбур, живущей будто бы на удаленке, Тео предстоит попасть на окраины Вегаса, где нет ничего, кроме песка, недостроенных домов по бросовым ценам и нового друга Тео на всю жизнь, который всю дорогу будет казаться читателю Ловким Плутом, чтобы в самом конце вдруг сбросить лохмотья и предстать перед нами Духом Рождества. Борис Павликовский, возможно, единственный русский во всей современной англоязычной литературе, который ни разу не произносит na zdorovye, зато идеально употребляет выражения вроде "I was v gavno as usual" и весь как будто немножко вылезает из банки со сгущенной русской литературой: когда из темной как деготь русской души на поверхность вдруг вываривается здоровая философия: в жизни, как известно, не бывает ничего ни до черноты плохого, ни до белизны хорошего, а потому, снимай платочек, милый, зачехли топор, да давай-ка уже выпьем и поедим - не себя самих.

К концу романа жизнь и история Тео, отчаянно не-волшебного "Поттера", как зовет его Борис, достигает какого-то недиккенсовского, а скорее роулинг-стайл пружинного напряжения, когда кажется, что вот-вот, и достоевский возьмет верх, и прольется читательская кровушка, и покатятся головы, потому что тошно жить на свете пионеру Декеру, который и ни от кого не ушел, а весь пророс наружу внутренней елкой и необдуманными поступками, и, кажется, что уже ничего не спасет его от себя самого, кроме как с размаху головой на эшафот, как вдруг вступает Диккенс. И невероятный, сворачивающий кишки сюжетный заворот (а сюжет там есть, и еще какой - мисс Тартт не просто заставляет Тео сорок лет жрать с пола песок пустыни в ожидании того, пока туда закатится манна небесная, нет, там будет все: от трудов и дней черного рынка по сбыту антиквариата до, знаете, ли обращения с оружием) вдруг развязывается в рождество, c явлением настоящих ангелов и плотным завтраком. И потом наступают и слезы, и очищение, и блины с икрой, и Диккенс хоть и не начинает, но выигрывает.

Если за год вы можете себе позволить прочитать только одну книгу, прочтите эту. Есть авторы, которые «случайно сочинили новый роман, расписывая ручку», есть многостаночники, издающие по несколько книг в год, а есть Донна Тартт, по старательно прописанному роману раз в десять лет. Стоит прочитать все три и запастись терпением. Безусловно, есть шедевры, сработанные за вечер, но любимые миллионами: мир давно заполонил поп-арт и кляксоватый Уорхолл, но при этом не перестал цениться мрачнеющий Рембрандт и картины старых мастеров. На полках с книжными бестселлерами в магазинах регулярно обновляется листва, рукотворные чудеса маркетологов шантарамят оттенками и растворяются в вечности, отправляя читателей в сказку о потерянном времени. Почему-то с «Братьями Карамазовыми» и «Приключениями Оливера Твиста» всё было иначе. Может, вернуться к полке «классика» и не покидать уже родные берега? Заново разбираться в табели о рангах, перенимать дореволюционную манеру речи, как будто и не было ХХ века, как будто живём не во второе десятилетие века ХХI? Хорошая новость в том, что остались мастера, которые делают штучные вещи; и та ручная работа, которая у них получается, примиряет с эпохой одноразовой посуды и литературы. И чувствуется, что американка Донна Тартт с русской литературой знакома не понаслышке, не для красного словца упомянет «Идиота», не раз и не два заговорит на «русские темы». Очерчивая круг вхожих в историю, в этот корпус нестареющих, она и сама там. И не нужно десятков живописных полотен, достаточно одного такого эпичного полотна, как «Щегол». Роман взросления, история одного мальчишки и его картины. Мальчишки, привязанного к небольшой старинной картине, как маленький щегол на ней – к жёрдочке. Заякорённый на травмирующем событии из детства, цепляющийся за прошлое. Выросший из прошлого и оставшийся в нём. Мальчик, которому прошлое было так важно и понятно, мальчик, который среди старинных вещей чувствовал себя как дома, что стал антикваром. Прямо посреди небоскрёбного Нью-Йорка времён сотовых телефонов и интернета. Когда говорят «это хорошая книга» не стоит подразумевать «там все герои хорошие», вспомните хорошую книгу «Преступление и наказание» и попробуйте найти там хорошего и доброго, а также героя, желательно на белом коне. Здесь будут ситуации, вызывающие в памяти «Брат-2», «Жмурки» и «Ромовый дневник», будет чистейший Диккенс и богатейший словарный запас, почти Набоков. Отдельное спасибо стоит сказать переводчику: Анастасия Завозова добротно сделала свою работу, с таким тщанием и вниманием к мельчайшим деталям трудятся, пожалуй, только реставраторы над старинными полотнами. Один крохотный пример: подросток говорит про отца «иногда с ним было норм», вот это самое «норм» - именно то, как говорят современные подростки. И так – с каждой фразой. Здесь каждое предложение как праздник: «То было Саргассово море квартиры, куда стекались изгнанные из тщательно обставленных парадных комнат предметы». Это роман, созданный, чтобы к нему возвращались. Возвращались в магазин-под-магазином, где редкие лучики света собираются в золотистые лужицы на обеденных столах, румяня красное дерево. Из-за тусклого света и опилок на полу кажется, будто попал на конюшню, а вокруг не буфеты, а высоченные лошади стоят, пофыркивая от древесной пыли. Здесь можно разглядеть одушевлённость в хорошей мебели, а в самом заблудшем герое – хорошего человека. «Картина была настоящей, я это знал, знал - даже в темноте. Выпуклые жёлтые полосы краски на крыле, пёрышки прочерчены рукояткой кисти. В верхнем левом краю - царапина, раньше её там не было, крохотный дефектик, миллиметра два, но в остальном - состояние идеальное. Я переменился, а картина - нет. Я глядел, как лентами на неё ложится свет, и меня вдруг замутило от собственной жизни, которая по сравнению с картиной вдруг показалась мне бесцельным скоротечным выбросом энергии, шипением биологических помех, таким же хаотичным, как мелькающие за окнами огни фонарей».

П.С. В блоге (ссылка здесь) я добавила несколько фотографий: кого бы из актёров позвала на главные роли, будь я кастинг-директором.

"Полюбить человека - это вроде как получить душевное расстройство , которое не покрывается медицинской страховкой".

Японскую прозу нежно люблю, но позволяю себе нечасто: бесконечно красивая, душевная, глубокая, психологичная, она зачастую еще и невероятно драматичная, тяжелая. Разлука, расставания, сожаления, самоубийства...Что ж, именно это я и получила в новом сборнике от Харуки Мураками, этого знатока жизни, любви и женщин, ведь так или иначе все произведения в книге повествуют именно об этом...

Восемь рассказов, восемь удивительных историй о том, как прошлое порою предстает в совершенно новом свете настоящего, как настоящее поражает нас своей выдумкой, оживая и меняя все вокруг, а герой словно бы и ни при чем, ну вот так сложилось. В гостиничный номер заходит обезьяна, признается что любит человеческих женщин и крадет их имена; абсолютно уродливая, по мнению героя, женщина оказывается счастлива в браке с очень красивым мужчиной на шесть лет моложе ее; человек с явным психическим расстройством (нормальный ведь человек не будет фантазировать о том, как убить своего отца?) абсолютно вылечивается, а здоровый и нормальный человек кончает жизнь самоубийством...

Когда все успело поменяться в нашем таком привычном мире, когда все встало с ног на голову? Вот и герой того не ведает, оттого ли даже собственное отражение в зеркале кажется чужим и совершенно незнакомым? Где он потерялся и когда? Проходят тенями призраки женщин, с которыми был когда-то знаком и близок, растворяясь в реальности, словно и не было ничего, остаются лишь слова и стихи, остаются в памяти разговоры с ними о музыке...Все до ужаса зыбко, нелепо, непостоянно, и даже окликнувшая в баре незнакомка, похоже, знает его лучше, чем он сам себя.

Лиричные истории, у которых словно нет ни начала, ни конца. Стихийно вспоминающееся бессистемно, а концовки быть не может по одной простой причине: жизнь-то продолжается. Главный герой не кто-то там выдуманный, олицетворяющий автора, о нет, - это автор и есть, делящийся с читателями своими сокровенными воспоминаниями. Не каждый бы рискнул так ворошить прошлое, у Мураками же получилось - со вкусом и без грамма пошлости, без назиданий и поучений. Яркие вспышки былого, зафиксированные в коротких новеллах, трогательно и воздушно, а еще невероятно печально - японская проза во плоти...

В 2015 году мне довелось присутствовать на вручении литературной премии “Ясная поляна”. Атмосфера была скучающе-торжественная. Пока журналисты старались занять наиболее выгодные места, писатели угощались шампанским. А я удивлялась, почему здесь не угощают книгами. Ведь это было бы так естественно: сделать шведские столы с книгами, которые вошли в шорт-лист премии этого года. Мероприятие с многомиллионным премиальным фондом вполне может позволить себе такую “роскошь”, разве нет? Было много слов о важности литературы, о её значимости и развитии, но ни одной книги в зале. Почему так?

Наши писатели очень похожи друг на друга. Даже стоя на сцене и принимая поздравления, они выглядели так, как будто на их плечах лежит вся печаль мира. Тем разительнее была перемена в атмосфере, когда на сцену вышла Рут Озеки. Было полное ощущение, что в зале зажглось еще сто лампочек. Зрители моментально отозвались на ту энергетику, которая хлынула к ним со сцены, зал ожил. Это было почти волшебство. Если бы сидя тогда в зале Большого Театра, я имела представление о событиях в книге, то смогла бы понять ту магию случая, свидетельницей которой я стала. Вместо многословных и громоздких объяснений я процитирую слова Рут, которые услышала в тот вечер: “Огромное спасибо всем вам! Получить премию имени Льва Николаевича Толстого огромная и невероятная честь для меня. Я благодарна от всей души и я поражена. По правде говоря, мне до сих пор не верится, что это происходит на самом деле. Здесь в России имя Льва Николаевича Толстого звучит привычно, но для меня он легенда. Когда я получила по электронной почте сообщение о присуждении этой награды, подписанное Владимиром Толстым, мне показалось, что ко мне обращается герой сошедший со страниц какого-нибудь романа. Конечно, это чувство знакомо мне, как и любому писателю, вымышленные персонажи постоянно вторгаются в мою жизнь и говорят со мной из своих далеких миров. По сути мой роман именно об этом”.

Книга состоит из вымысла и правды. Главных персонажей одной из сюжетных линий зовут Рут и Оливер. Это жизнь самой писательницы, как она есть на самом деле. Это правда. Вымысел начинается на берегу моря, где Рут находит среди водорослей пакет, в котором обнаружился дневник японской школьницы, письма на японском языке и часы. Эта находка постепенно начинает оказывать все больше влияние на жизнь Рут.

Время - это еще один из персонажей. В книге время является сущностью, с которой каждому не мешало бы найти общий язык. Озеки говорит: “Я советую всем выделять всего несколько минут в день на то, чтобы просто остановиться, расслабиться, отвлечься от мыслей и ощутить себя здесь и сейчас. Это здорово помогает восстановить верные отношения со временем. А второй эффективный способ вы и так знаете. Это чтение”.

И точно! Не книга, а настоящая медитация. Честное слово, иногда мне казалось, что она вводит меня в некий транс. Недавно я написала небольшую заметку у себя в Facebookе: “В последнее время мне всё чаще попадают статьи, как прочитать 100, 150, 200 книг за год. Я никак не пойму - зачем? Чтобы что? Если это не работа или учеба, зачем ухищряться и впихивать в себя сотни книг на время и скорость? Почему просто не расслабиться и получать от них удовольствие? Если бы я была писателем, то точно не хотела бы, чтобы меня читали с секундомером в руках. Или сканировали. Я бы мечтала о внимании, наверно. Просто представила, как сидишь, часами подыскивая нужное слово, мучительно выстраиваешь фразы, выходишь из сюжетных тупиков и творческих кризисов, описываешь пожухлую траву, как метафору утраченного героем времени. На это уходят месяцы, если не годы. А тебя потом быстренько просканировали, потому что по плану надо прочитать 500 страниц в день и некогда вникать во всякие там словесные изыски. Конечно, каждый в праве читать так как он хочет, но… Как хорошо, что я не писатель”.

Это я к тому, что разве можно читать строки этой книги быстро? Это же вандализм какой-то…

Нао Ясутани, та самая школьница, чей дневник нашла Рут, написала, что ожидания и преждевременные выводы способны похоронить любые отношения. Она вообще умна не по годам. Это мудрость, приобретенная через страдания. Девочке выпали совсем не детские испытания. Так вот, не стройте догадки об этой истории, просто отпустите свою рыбу плыть по волнам этой прозы, которая сияет, как солнечные зайчики на воде, и пугает чернильными лужами людской злобы, которая растекается по жизни, как мазутные пятна в море. Чудеса случаются! Редко, но бывает же! Главное не опускать руки и жить. Не быть лежачим камнем, хотя иногда очень хочется. Часто велик соблазн просто лечь, закрыть глаза и жалеть, жалеть, жалеть себя дорогого, любимого и единственного. Но это тупик. Надо встать и идти дальше!

Я, конечно, догадывалась ранее о том, что человек в основе своей нелогичное существо, но чтобы настолько...

Прочитанная книга нобелевского лауреата Даниэля Канемана на многое открыла мне глаза, да так, что закрывать их отныне вовсе не хочется. Хочется немедленно внедрять в свою жизнь полученные от автора знания, хочется совершенствоваться в искусстве принятия решений, хочется быть наблюдательной и бдительной, хочется своевременно замечать, на основании чего я делаю сейчас тот или иной выбор, что или кто влияет на мое решение, все ли альтернативы и доводы я учла, не опиралась ли я на недостоверные или непроверенные факты при вынесении суждения о чем-либо... И много чего еще: книга действительно вдохновляет на шаги, пусть и маленькие, к изменению/улучшению своей жизни, развитию своих когнитивных навыков и умений быть независимым при принятии решений, оценке событий, собственной жизни, людей, поступков, вещей. Хочется жить своим умом, короче говоря. Книга Канемана к этому, мне кажется, и подталкивает вдумчивого и внимательного читателя: учит ставить под сомнение давно известное, проверять каждую позицию, не верить всему безосновательно.

Ожидания от прочтения сей многостраничный труд превысил многократно. Думала ведь прочесть очередную книгу - банальный сборник советов по принятию решений. Практик по жизни, а не эстет, я предпочитаю именно такие - полезные - книги, могущие нас научить чему-то новому, сделать эффективными, избавить (предостеречь, вернее) от ошибок, причем это в полной мере касается и художественной литературы.

Книга Канемана рекомендации по принятию решений мне, конечно, дала, но вместе с тем дала и много больше, став книгой-откровением, а не очередным сборником из серии "Помоги себе сам" и "Выполни по списку десять рекомендаций от незнакомого тебе автора".

Оказалось - неожиданно так, при чтении, - что мы ведь не всегда рациональны, делая тот или иной выбор, на нас влияет множество ситуативных факторов (от формулировки какого-то тезиса до чьего-то мнения), что мы совершаем множество логических ошибок, будучи при этом уверенными в своей правоте, мы склонны преувеличивать очень редкий исход какого-либо события на основании многочисленных публикаций прессы, приковывающих к нему наше внимание, априорным вероятностям (то есть существенным и, скорее всего, тем, которые оправдаются), напротив, не придаем значения. Игнорируем длительность чего-то, сконцентрировавшись исключительно на пике какого-то впечатления или события, разом затмевающего все предыдущее в нашей жизни, и вот по этому, последнему впечатлению делаем - часто неадекватный - вывод о качестве нашей жизни. Вообще плохое, негативное, как выяснится из этой замечательной книги, превалирует, всегда обладает большей силой: мотивация от противного срабатывает лучше, плохие стереотипы надежнее закрепляются в мозгу.

А ключевые мысли книги - о двух системах, управляющих нашими решениями, и о двух наших "я" (ощущающем и вспоминающем) - вообще хочется запомнить если не навсегда, то надолго, до того мне они показались любопытными и полезными.

Несомненным плюсом книги считаю колоссальный объем новой информации по теме принятия решений, который я получила, прочитав ее. Не было здесь такого у меня при ее прочтении, как это часто бывает с аналогичными пособиями по этой же самой теме "А вот это я уже слышала, это я знаю, это сто лет всем известно и т. п.". Нет, для меня неоспоримым преимуществом стала новизна изложенного в тексте книги материала. Не скажу, что самого простого по степени понимания и восприятия: некоторые главы приходилась перечитывать повторно. но и то, кажется, смысл ускользал. Книга точно не для одноразового прочтения. Сложно с первого раза охватить взглядом весь представленный в ней материал, сложно вместить в свое сознание и память такой объем новой информации, конечно же, трудно сразу внедрить все рекомендации автора - их много, на любой вкус, по любой теме: для предпринимателей, эйчаров, политиков, маркетологов, да и просто для нас с вами, наивно полагающих, что переезд в город с более теплым климатом вдруг сделает нас счастливее - не сделает. Не сделает и покупка какой-то крупной вещи или вступление в брак.

Особо отмечу для себе внимание автора к ситуативным и случайным факторам. Вот это почему-то мне очень запомнилось и понравилось. Мы читаем истории успеха, в которых до нас авторы доводят алгоритмы по его достижению, приводя слагаемые, вроде бы могущие помочь всем. Но ведь то, что сработало у одного, непременно сработает у другого. Мы действительно забываем про роль случая в нашей жизни: оказался в нужном месте в нужное время, познакомился с нужными людьми - вот в чем-то часто заключается на практике пресловутый секрет успеха, но нет, нам ведь нужны более конкретные и четкие алгоритмы. Упрямый мозг упорно ищет во всем взаимосвязи и закономерности. И - представьте себе! - находит, даже если связи этой там нет и в помине.

Вот из таких удивительных откровений-фактов и соткано полотно масштабной книги-исследования Даниэля Канемана. Я прочитала всего одну книгу (правда, очень объемную), но кажется, сейчас, по прочтении, что открыла целую вселенную, где все не то, чем кажется. Это восхитительно...

Рекомендую для любителей сложных, интересных и полезных книг. Думаю, точно найдете для себя много актуального, как нашла в этом труде я. Затягивает постепенно, зато потом просто так уже не отпускает. Порою ставит в тупик мудреными фразами и внушает сомнения в собственном уме, но точно делает капельку лучше - а не в этом ли главная задача любого чтения?

Рассказываемой Эленой Ферранте истории становится душно в тесных рамках любовного романа и семейной саги, потому книга начинает приобретать ярко выраженный социальный характер: автор все увереннее подбирается к темам социального неравенства, революционных движений и феминизма. Вначале смотрится мягко говоря странно и довольно необычно - за первые две книги цикла порядком успеваешь привыкнуть и к героям, и к их любовным перипетиям, теперь же автору и ее персонажам этого как будто мало. Мало в современном мире быть только очаровательной женщиной, сводящей с ума всех знакомых и незнакомых мужчин, мало быть заботливой и любящей матерью и женой, мало быть послушной и сообразительной студенткой. Настало время полностью раскрыть свой потенциал, стать личностью, наравне
с мужчинами влиять на процессы, происходящие в обществе (как же мне это напоминает все-таки творчество обожаемой Айн Рэнд). Терроризм и стычки с полицией, борьба с капитализмом, женские собрания и адюльтеры - взрывной итальянский характер раскрывается здесь с совершенно новой стороны: не узнаю я Лину и Ленуччу в новых реалиях))

Хотя и любви нашлось место, правда, опять же любви несчастной - страдания преследуют героев по пятам. И жизнь-то, казалось бы, уже налаженная: дом, любимый мужчина, дети, только журавль в небе никак, видимо, не дает покоя, вот и стремятся к несбыточному, опасному, вредному...Семейную жизнь Элены можно даже назвать счастливой: нет особый страстей, но и потрясений тоже. Прекрасный муж Пьетро, университетский преподаватель, тихий, интеллигентный, добрый, глубоко порядочный мужчина, уважающий женщин и боготворящий жену. Есть двое очаровательных дочек. Чего же желать еще? Нино - того самого "вертопраха", интеллигентного студента, вещающего девушкам про политику и сводящего с ума замужних дам? А ведь история повторяется: Нино всегда ненавидел отца - романтика-поэта, путающегося с замужними, а стал таким же...

Свой дом наконец-то появился и у Лилы: есть и мужчина, и ребенок. Ее подстерегают опасности и искушения иного рода (любовь для нее, похоже, в прошлом) - деньги (детская мечта вырваться из нищеты снова обрела над ней власть). Кто ж виноват, что обеспечить их ей может только Микеле? Да, тот самый Микеле Солара, подлец и негодяй, которого ненавидит вся округа (только вот что удивительно: у Нино в каждом городе по внебрачному ребенку, Стефано поколачивает жену, а подонок всегда у них только Микеле), единственный, который видит в Лиле не только очаровательную женщину, способную скрасить его досуг и подарить приятные минуты наслаждения, единственный, который ценит в ней ум, единственный, который обирается купить не тело женщины, а ее интеллектуальные способности. В прошлой книге он заявил, что умеет ждать, и думается мне отчего-то, что дождется (у Айн Рэнд герой тоже десять лет ждал любимую женщину. но дождался-таки). И я, подобно Пьетро, тоже уверена, что эти двое идеально подходят друг другу: сильные, целеустремленные, знающие, чего хотят от жизни, амбициозные и уверенные в себе. Идеальная пара по всем параметрам...

Ну что ж, буду с замиранием сердца ждать окончания этой потрясающей истории, наверняка и герои не раз меня удивят...5/5

- Мы этого никогда не хотим. Но любовь проходит, разве нет?

- Я думаю, это самая грустная вещь на свете - разлюбить кого-то. Не возненавидеть, а разлюбить.

Когда проходит любовь, остается жизнь. А вот когда по капельке из тела уходит жизнь. ничего не остается. Что вообще может быть трагичнее и ужаснее ожидания конца - конца собственной, такой молодой и юной жизни...Героям - тем, кому и предстоит вскоре навечно покинуть этот мир, - по 20, 25, 30 лет. И кажется, что впереди будет многое, но не будет ничего: поставленный в 80-е диагноз "ВИЧ" означал смертельный приговор. За вами уже выехала Смерть, ожидайте...

Горечью, страхом, неуходящим чувством вины проникнуты страницы, описывающие эти годы. Их нереально тяжело читать - страдание становится едва ли не единственной формой существования для этих Чарли, Йеля, Терренса, Нико, Джулиана и многих других парней, живущих в Чикаго, когда город охватывает эпидемия СПИДа. Да, книга именно что о нетрадиционных формах отношений, поэтому берите для чтения с осторожностью, если эта тема вас шокирует. Но речь-то в ней пойдет как раз о традиционных ценностях: любви и доверии, милосердии и прощении, надежде и принятии...Эти парни просто хотели быть любимыми, а цена ошибки оказалась несоизмеримо больше самой допущенной ошибки. Пройдя долгий путь от гнева, отчаяния к полному принятию и прощению - в первую очередь, себя - они покажут еще раз, как все-таки прекрасно просто жить в этом мире. Мы ведь обычно не ценим простых вещей, полученных даром, а зря: прошлое не вернуть, как и сбежавшее счастье...

Череду бесконечных смертей автор прерывает ненадолго, чтобы одним взмахом пера перебросить своих читателей в наши дни, в 2015-й. Правда, отчаяния и безысходности и там не меньше: Фиона, потерявшая брата в 1985-м, в 2015-м, похоже, уже теряет дочь, от которой несколько лет нет никаких вестей, по слухам, она в секте. Как связаны между собой сюжетные линии из разных временных отрезков - вот в чем главная интрига романа. А они связаны, причем днем рождения Клэр: ошибки и призраки прошлого настойчиво врываются в настоящее, чтобы довести наконец историю до своего логического конца.

Странно надеяться в этой тяжелой книге на оптимистичный финал, хотя некое подобие его и аванс на счастье все-таки будет. Книга, выматывающую всю душу, о законсервированном на долгие годы страдании и уроках милосердия: кто мы такие, чтобы судить других...

«Так себе идея – начинать книгу со сгустка спермы» - подумала я, открыв первую страницу. Потом поняла – самое оно. Отлично передает суть.

Примерно треть, если не половина текста - унылое околофилосовское нытье. Я вообще-то люблю рассуждения о жизни, но здесь – благо рассказчик у нас в солидном возрасте – это натуральное стариковское брюзжание в самом плохом смысле этого слова.

Фабула: когда-то одному мужику очень долго не давала одна телка. Потом, в конце концов, дала. В этом заключается самая соль всего жизненного пути помянутого мужика. Потом у него была еще какая-то телка, потом он женился, родилась дочь, развелся – но всю жизнь вертится вокруг какой-то странной бабы из его молодости. Вся история его жизни – целая человеческая жизнь, черт возьми! – у него уложилась буквально в пару фраз, зато рассказывая о своей Веронике, он даже припомнил, как у него случился запор, но все кончилось хеппи-эндом, просраться по итогам все же удалось. Господи, какое счастье, я так переживала. Может, это был тонкий намек, что наш герой – унылое говно, не знаю.

И даже на старости лет он тратит недели на то, чтобы разобраться в каких-то тухлых «тайнах прошлого». Твою мать, да нахрена так жить? *facepalm* Перед тобой весь мир открыт, а ты добрых сорок лет сначала старательно забываешь, а потом, кряхтя, вспоминаешь обратно, послал ты свою Веронику нахер или промолчал.

В конце концов, буквально на последней странице, нам все-таки преподнесли «тайну прошлого». (Остальные тайны унылы до смешного: например, что Энтони все-таки не сжег свое полное истеричных проклятий письмо, а отправил адресату. Боже, какое глубокое потресение). Но этот «шокирующий сюрприз» про Адриана рядом со всем остальным романам уныл и скучен, честно признаться. Сам по себе поворот сюжета неплохой, но как подумаешь, что ради этой тайны Энтони коптил небо все это время – плакать хочется. А по всему выходит, что именно так – всю дорогу он так или иначе крутился вокруг короткого эпизода из прошлого, вместо того, чтобы жить настоящим.

Увлекательная книжка про борьбу героя со своим склерозом. Одна радость – она короткая.

"Начало конца.
Конец начала..."

Книга (вернее, ее аннотация) с таким философско-загадочным и даже интригующим заглавием - "Жизнь после жизни" - обещала что-то такое эзотерическое по своей сути (прошлые жизни, переселение душ, карма и т.д.), что я очень люблю (и во что, кстати, верю)... И ожидала я прочитать, наверное, что-то в духе любимых фильмов "Эффект бабочки" и "Облачный атлас", сериала "Вспомни, что будет".

Но то ли идея эта слишком сложна для воплощения в полотне текста (на экране все куда легче за счет визуальных деталей и эффектов), то ли не хватило у автора писательского мастерства (это было мое первое знакомство с творчеством Аткинсон, обязательно продолжу в дальнейшем, чтобы сложилось более цельное впечатление), но шикарная задумка, к сожалению, задумкой так и осталась, не получив совершенно своей реализации в настоящем романе (и этими словами скорее всего огорчу тех поклонников эзотерики и мистики, которые, как и я, ждут и ждали от книги чего-то сверхъестественного; мне даже трудно описать словами, чего я конкретно ждала, но вот определенно не того, что прочитала).

Но что самое удивительное, несмотря на несбывшиеся ожидания, роман показался мне прекрасным (опустим из виду затянутую первую треть книги:). Здесь есть и увлекательный сюжет (правда, с очень резкими, абсолютно нелогичными переходами от одной части к другой, но, видимо, эклектика снова в моде, в том числе и у писателей:)), и отличные персонажи, и даже что-то наподобие семейной саги.

Но главное, как мне показалось, - это роман-размышление. И для каждого он свой/свое (размышление). Для меня это не только заявленная автором идея альтернативности истории ("А что было бы. если...")

"...История - это сплошные "Если"

Идея значительно шире, если вдуматься. Есть мнение, что судьба неотвратима: совершай разные поступки, но все равно придешь к одному итогу (то, что тебе предназначено, ты изменить не в силах, сколько не пытайся это изменить). А писательница показывает нам совершенно противоположную точку зрения: наша судьба зависит от каждого незначительного, казалось бы, поступка (пойдешь прямой дорогой домой или через лес, наденешь серое платье или черное, ответишь на поцелуй или нет). От каждой мелочи зависит то, где и в какой точке мира ты потом окажешься и с кем ты будешь и кем ты станешь...Мы не придаем значения таким мелочам, а зря...

У главной героини книги, Урсулы, есть дар - она то ли проживает несколько похожих жизней последовательно (и помнит досконально каждую), то ли каким-то образом умеет заговаривать и корректировать судьбу (из книги это непонятно, да в принципе не так уж и важно). И она умеет подмечать эти поворотные узлы, когда будущее неотвратимо меняется и потом возвращается в прошлое, чтобы поменять что-то в настройках. Поменять прошлое. чтобы тебя ждало совершенно другое будущее. И вся ее жизнь - вечная отладка этих процессов. Вот читаешь так и думаешь: как было бы здорово, подобно героине, вернуться в прошлое и что-то там изменить (очень хочу прочитать недавнюю книжную новинку «Пока не остыл кофе» Тосикадзу Кавагути на аналогичную тему:) С другой же стороны - помнить все ужасные моменты из прошлой жизни. раз за разом переживать собственную смерть - приятного в этом мало...(Меня обычно в книге даже одна смерть расстраивает. Здесь же, исходя из условий сюжета, смерть - одной и той же героини - наступает едва ли не в каждой третьей главе, что одновременно и расстраивает, и снижает накал романа - в нее уже не веришь...)

Оттого книга получилась несколько печальной, несколько скучной и местами непонятной. И вместе с тем она пробуждает в читателе целый ворох вопросов, ответов на которые ученые пока не нашли...

Красивый роман о поисках совершенства, о попытках сделать свою жизнь необычайной красоты творением и прожить ее идеально. Такой бесконечный "День сурка" в книжной интерпретации от современного автора.

"Ощущение, будто я жду чего-то ужасного, а затем понимаю, что оно уже произошло".

Достижим ли идеал? Кто знает...

Здравствуйте, очень приятно познакомиться. Меня зовут Оля, и я - интроверт.

Очень многие мои знакомые сомневаются в том, что это действительно так, из-за моей любви к выступлениям на публике. В школе я всегда была из тех, кто тянул руку, чтобы ответить, в университете я также продолжала любить семинары и презентации. Если мне действительно интересна тема, то говорить я могу долго и увлеченно. Про боязнь сцены я и в жизни не слышала. Наоборот, сцену я очень-очень люблю.

И все же, я самый настоящий интроверт. Общаться с людьми? Я сразу начинаю задыхаться от страха и мечтать, как будет прекрасно, когда это страшное испытание наконец закончится. Делать телефонные звонки? Да я скорее сделаю 50 отжиманий! Воскресный вечер с друзьями? Дома с книгой будет гораздо приятнее.

Так что читать эту книгу для меня было все равно что болтать со старой знакомой. С той небольшой разницей, что в книге этой очень много информации, исследований и действительно полезных сведений. Да, местами чувствовался прямо перегруз всей этой "полезностью", но в целом книга, читая которую, постоянно восклицаешь: "Да-да, это про меня!", не может не понравиться.

Что хочется отдельно отметить, Сьюзан Кейн писала эту книгу аж целых семь лет, и это чувствуется. Все тщательно структурировано, описаны все аспекты жизни интровертов: работа, общение, отношения. Тут больше занятной информации, нежели чего-то сверхъестественного, что можно применить в реальной жизни, но прелесть книга от этого не потеряла.

...Однажды твой идеальный и такой уютный мир рушится. Словно бы в одночасье все привычное и знакомое становится пугающе-чужим. Все переворачивается с ног на голову, ты узнаешь то, что не должен был никогда узнать. Тайны лишают спокойствия, особенно тайны, касающиеся близких тебе людей...

...А может, твой мир и не был никогда идеальным? Легко жить в придуманной реальности. В ней все и всегда замечательно: добрая, красивая, понимающая тебя с полуслова жена и послушный сын-подросток. Что еще желать для счастья? Грех ведь жаловаться на судьбу, правда?

Но нет, за все в этой жизни приходится платить; за иллюзии - тоже. За них обычно самая высокая цена. Как и за пренебрежение жизнью собственного ребенка: прожить с ним 15 лет и ничего - абсолютно ничего! - о нем не знать...

Не хочу спойлерить, книга и без того небольшая. Скажу лишь, что роман очень напомнил мне другие, не менее потрясающие книги о подростках (пронзительные, трогательные, душераздирающие):
Фредрик Бакман - Медвежий угол
Сэм Хайес - Чужой сын
Уильям Лэндей - Защищая Джейкоба
Лайонел Шрайвер - Цена нелюбви

(да к слову, здесь и взрослые ведут себя как подростки, чересчур эмоциональны, нелогичны в своих поступках)

Неоднозначная по содержанию и по посылу книга; ее очень тяжело читать. Вот такие книги мне почему-то всегда хочется причислить к разряду ужасов. Ужас - это ведь не только монстры и маньяки. Ужас - в душах, в полном отсутствии воспитания и моральных принципов. Вот это по-настоящему страшно. Страшно за общество и за людей. Понравился нестандартный взгляд автора на политику и политиков: смотрится довольно свежо и оригинально (показать политиков честными, добрыми, понимающими людьми - это надо уметь:)

5/5, прекрасное знакомство с новым для меня автором. Не понимаю, почему я так долго шла к этой книге, ведь здесь поднимаются темы, которые я обожаю в литературе.

"Когда-то нас привычно называли уличными индейцами. Мол, пообтесались в городе, ряженые, беженцы без культуры и корней. Но мы - поступки наших предков. Их способ выживания. Мы - воспоминания о том, чего мы не видели своими глазами, но эти воспоминания живут в нас, мы их чувствуем, и именно они заставляют нас петь, танцевать и молиться так, как мы это делаем сегодня".

Кто регулярно читает мои отзывы и рецензии на книги, тот, наверное, уже знает, как я не люблю в последнее время мрачные тяжелые книги, произведения, от которых веет безысходностью. Почему же в таком случае мой выбор в итоге пал на книгу Томми Ориндж - Там мы стали другими ? Все просто: любопытство пересилило. Аннотация, вынесенная на обложку, недвусмысленно обещала развенчать в сознании читателей "романтизированный образ индейцев". Подобного образа представителей индейского народа у меня, к слову, и не было. В моем случае вообще не было никакого более-менее четкого образа современных индейцев, живущих в городах. Чистый лист, а пробелы всегда так интересно заполнять)

Сразу скажу, что книга непростая. Ярлычок-ценз "16+" здесь далеко не случаен; более того, людям более старшего возраста, но крайне впечатлительным я бы также не рекомендовала ее к прочтению: за жестокими и кровавыми подробностями можно не понять, не оценить всей ее прелести и глубины.

"Мы творили искусство, рожали детей и создавали для наших людей возможность перемещаться между резервацией и городом. Мы не переезжали в города умирать. Тротуары и улицы, асфальт и бетон впитывали нашу тяжелую поступь. Стекло, металл, резина и провода, скорость, вечно спешащие массы людей - город принял нас. Тогда мы еще не были городскими индейцами. Мы остались, потому что для нас город созвучен войне, а с войны не дезертируют, ее можно лишь сдерживать, а это легче сделать, когда видишь и слышишь ее рядом. В тишине резерваций, городков на обочинах шоссе, сельских общин еще более отчетливо звучит пылающий в огне мозг".

Философски глубокое и очень красивое по звучанию повествование, которое чуть-чуть приоткрывает нам завесу тайны. Порадовало в данном и случае и то, что автор сам является представителем "коренных американцев" и явно знает, о чем пишет. Это не досужие вымыслы и попытки выжать слезу у наивных и доверчивых читателей, это беспристрастный рассказ, это горькая правда жизни. Впечатление. правда, складывается весьма тягостное от нарисованной им картинки. Индейцам ведь столько пришлось пережить в своей истории, столько угнетения и притеснений. Казалось бы, должна же когда-то все-таки восторжествовать справедливость. Но нет, справедливости в этот мир опять не завезли, кончилась где-то на полпути, потому что в этой книге собрано как на подбор все, чего есть отрицательного и ужасающего в действительности. Наркотики, алкоголь, прочие зависимости, насилие, жестокое обращение и оставление детей, суициды, разбои, стрельба. Потомкам тех индейцев живется - увы! - ничуть не лучше, чем их предкам. И чья в том вина - если бы знать...

"Нас описывают все кому не лень, на нас по-прежнему льют ушатами клеветы, хотя в Интернете ничего не стоит найти факты из нашей истории и узнать о нынешнем состоянии индейского народа. К нам приклеился скорбный образ поверженного индейца; в нашем сознании засели головы, катящиеся по ступеням храма; нас спасает Кевин Костнер, расстреливает из револьвера Джон Уэйн; а итальянец, прозванный Железноглазым Коди, изображает нас в кино. Мы предстаем озабоченным охраной природы, плачущим индейцем в рекламе, или Безумным Вождем, чей голос рассказчика звучит в романе "Пролетая над гнездом кукушки" и кто пробивает умывальником стену. Наши лица нарисованы на логотипах и талисманах. Изображения индейцев можно найти в любом учебнике. Индейцев сначала вышвырнули вон, а затем уменьшили до пернатого изображения".

4/5, хотелось прочитать правдивую историю - я ее получила, из первых уст, от автора-индейца; желала увидеть - хотя бы в финале - что-нибудь светлое, обнадеживающее. А вот финал получился чуть смазанным. Не дождалась я морали и выводов. Их, видимо, придется делать самим...

Ох божечки, сколько копий уже сломано вокруг «Невидимого света», некуда ступить, чтобы не порезаться. Как видно по оценке, я на стороне тех, кто от книги если не в восторге, то близко к тому. Образный, красивый текст. Прекрасная история, сплетенная их нескольких судеб, тонких нитей, которые война скомкала в один клубок. Постоянное ощущение грядущей бури – читатель все время на шаг впереди сюжета, и это напряжение невыносимо. Сейчас грянет гром, сейчас грянет. Кинематографичность, модная сейчас, не без этого; но если бы сняли фильм по этой книге, он был бы, мне кажется, очень красивым, насколько может быть красивым опустошение. И образы-рефрены, красивые и умиротворяющие: книга, раковина, музыка, радио. Они помогают устоять на ногах в этой чудовищной, страшной войне, и не сойти с ума.

И вместе с красотой здесь важное подается честно, без излишней слезливости и драмы. Как есть. Каждый может оказаться победителем и побежденным, каждый может быть в роли жертвы или тирана, и необязательно любить убивать, хотеть убивать, чтобы убивать. Просто люди – маленькие, невесомые, война скомкает и выбросит, не спросив.

Не могу пройти мимо споров, разгоревшихся вокруг романа. Многие говорят, что роман совсем не такой, какие пишут повидавшие войну воочию, и вообще негоже какому-то американцу, рожденному в семидесятых, браться за эту тему. Ну разумеется, те, кто прошел войну и выжил, написали другие книги. Разумеется, никто не сможет написать так же; хочется добавить – и слава богу, что не сможет. Но Вторая мировая война – огромный шрам на лице человечества. Для переживших ее это до последнего вздоха будет шрам открытый, кровящий, бездонный, гниющий и зловонный, как сам ад. Для моего поколения это скорее рубец – но все равно уродливый, зудящий, никуда от него не деться. История – не человек, пройдет несколько столетий, и даже этот рубец затрется, поблекнет. Но еще долгие годы война останется в сознании человечества как одно из самых страшных его событий – если не самое страшное. Разумеется, она будоражит писателей (художников, режиссеров, музыкантов, и т.д.), и будет будоражить впредь. Разумеется, о ней будут писать (книги, музыку, картины, снимать фильмы). Имеет ли право на такую книгу сорокалетний американец? Да, имеет. Он человек, великая война – это и его история тоже.

Еще читатели увидели оскорбления в адрес русских солдат. Я не увидела.
Я увидела доведенных до исступления людей, которых война морально раздавила. Увидела чудовищную усталость сродни той, которая одолела Вернера в конце концов. Увидела, как солдат, насилуя первую попавшуюся девушку, повторял имена друзей, погибших на его глазах. Солдат оказался русским, а девушка – немкой. Парой сотен страниц ранее немецкие солдаты обливали водой бежавшего пленного, привязанного к столбу одной морозной зимней ночью. Расстреливали невинную женщину и ее маленькую дочь за то, что они спрятались в шкафу. В немецких школах для будущих солдат была пропаганда: русские – звери, никого не щадят. Во французских городах шли слухи, что немцы – звери, забирают юных девочек, особенно им нравятся слепые.
Еще я увидела восхищение русскими партизанами – как они доставляли столько хлопот немецкому наступлению, не имея практически ничего, ни техники, ни организованности. Кажется, этот эпизод увидела только я.

Когда война, очень тяжело разобраться, что на самом деле правильно, что хорошо, что плохо. Мало кто по-настоящему плохой; с обеих сторон стреляют люди, доведенные до отчаяния, запутавшиеся, потерявшиеся, раздавленные.

Я не могу назвать «Весь невидимый нам свет» безупречной книгой. Мне, например, показалась лишней мистическая линия с драгоценным камнем, а в целом роман несколько затянут: есть такой момент, когда предгрозовое ощущение все никак не перейдет в громовой удар, и от тянущейся ноты начинаешь уставать. Как будто автору хотелось сказать больше, чем того требовал роман; даже в конце, когда уже, кажется, история завершена, он говорит еще, еще, никак не может остановиться. Кому-то, конечно, не придется по вкусу и слог, и нелинейное строение, и персонажи, хотя мне все это было очень по душе. Но, пожалуйста, не нужно искать войны и злобы там, где их нет. Этого в мире и так через край, даже если совсем не искать.

Эту книгу можно возвести в абсолют. Языка, идеи, подачи, размера в конце концов. Барнс умеет вешать в граммах.

Что мы знаем о времени? Ровным счетом ничего, так же как и осамих себе в этом времени и вне его. Уверена ли я, что через энное количество лет, все, что пишу сейчас не покажется мне абсурдным, постыдным и пустым. Могу ли со стопроцентной уверенностью сказать, что этот момент вообще сохранится в моей памяти?
Может быть время это глубина? Ты ныряешь, все дальше и дальше погружаясь в непроглядную толщу, время над тобой, под тобой, вокруг тебя, оно везде. Но с другой стороны оно исключительно субъективно. К вам никогда не приходило ощущение, что на самом деле существует только здесь и сейчас, не в плане легкомысленности сущестования, а в принципе. Есть только то, что мы видим, я пишу эти строчки, а где-то в Австралии в это же время скачут кенгуру, но для меня они не более, чем статисты, второстепенные герои, которые позволяют более менее точно представить картину мира, для себя естественно. Даже собственный муж, который сидит в комнате пока я напеваю в душе становится фигурой размытой и как бы несуществующей. Он скрыт от меня несколькими стенными перегородками, я не слышу, не вижу его, его нет в моем времени.

твердо знаю одно: есть время объективное, а есть субъективное,, которое ты носишь на внутренней стороне запястья - там, где пульс.

там, где бьется сердце, добавила бы я. Скачут кенгуру, течет вода, в одном и закрытых научных центров России тикают на стене часы с эталонным временем, а между тем ни один из этих моментов не является достоверно точным. И только свой собственный пульс можно прощупать.

Еще момент, на который натолкнула меня книга, что мы в целом знаем о других людях? О самых близких нам? Мы не лазили им в голову, так почему мы так уверены, что, то что мы принимаем за храбрость, задумчивость или склонность к философствованию на самом деле таковыми и являются? Нельзя быть предельно искренним даже, если очень стараешься, твой оппонент может тебя не так понять, он смотрит своими глазами, меряет своим временем.

Время течет своим чередом, стройный и ровный ряд воспоминаний превращается в лоскутное одеяло, и мы уже не так уверены, в том, а не произошла ли подмена понятий? Может быть все было не так. И, если с нашей точки зрения все верно, что об этом событии думает другой человек? Открывается ли нам со временем правда или просто дается возможность по иному взглянуть на тот или иной момент? Историю пишут победители... тут требуется уточнение: публичную историю пишут победители, а побежденные ее даже не читают, позволяя себе обманываться, сочиняя и корректируя исключительно свою версию событий, щадящую самолюбие. Так значит истории две? Скорее их бесчисленное множество, 7 млрд. историй, ровно по количеству, ныне живущих на Земле...

Ах, да... после столь восторженных пассажей, не могу, не объяснить почему же все-таки 4 балла. Меня всю дорогу бесила Вероника, это просто ужасно. Абсолютно невменяемая особа, "Психичка", как точно выразилась другая героиня романа. Я вообще теряюсь при виде таких неадекватных людей, способных встать и уйти посредине разговора, не потому, что обиделись, а просто так, надоело. Она зовет главного героя на свидание, а сама устраивает какие-то дикие покатушки на машине, не перемолвившись с ним и парой фраз, мол сам догадайся, что я имела ввиду. Сходи туда, не знаю куда, там лежит, то, о чем я сама не знаю... Может быть этот типаж был введен в роман, чтобы подчеркнуть его глубину и трагику, придать интриги, опять же.. Не знаю, на мой взгляд, если бы Вероника так не мудрила, было бы ни чуть, не хуже. И последние заключительные строки романа выстрелили бы стой же силой и попаданием. Но... кто знает, что я подумаю об этом завтра...

Совсем недавно я получила письмо от некой дамы. Дама писала, что осознаёт, что поступает по отношению ко мне подло, но предпочитает об этом не думать, потому что человеку свойственно оправдывать любые, в том числе и самые подлые, поступки. Подобная откровенность, граничащая с цинизмом, меня позабавила. Я восхищаюсь людьми, для которых совесть - пустой звук и которые прекрасно себя чувствуют, насрав в ботинок ближнему. Смущает, пожалуй, только огромное количество пафосных слов, которые при этом произносятся: о свободе, любви и благих побуждениях, тех самых, которыми вымощена дорога в ад.
Собственно небольшой роман Коха построен именно так: герой оправдывает свои, мягко говоря, неблаговидные поступки несовершенством ближних, заботой о семье, любовью к сыну и т.д. Интересен роман именно постоянным балансированием на грани: героя то и дело приходится ловить на логических противоречиях - вот вроде он говорит совершенно справедливые вещи (мир несовершенен, люди не святые и т.д.), и вдруг раз - из этого следует абсолютно абсурдный вывод (вроде "всё позволено").
Заповеди просты - "не убий", "не укради", "не возжелай жены ближнего своего", вряд ли кто-то придумает что-то принципиально новое. Идея возмездия мне не близка, хотя, конечно, "каждому воздастся по вере его". Изменить мир к лучшему посредством насилия пытались много раз, и пока ни у кого не получилось. Справедливо это по отношению к миру в целом и к каждой конкретно взятой семье. Что в романе расстраивает, так то, как люди более совестливые, более мягкие, более человечные прогибаются под давлением силы и агрессии. Оно понятно, но всё равно расстраивает. Впрочем, я героев не встречала в этой жизни.
Что касается построения романа, то это классический роман, вывернутый наизнанку. То есть, типичный антигуманный роман. Когда вначале героя жалко, а в конце его ненавидишь. Когда зло торжествует. Когда мир выглядит чёрно-белым, причём, скорее чёрным, чем белым. Не то чтобы подобная прививка сильно помогала жить...

"Весь невидимый нам свет" - это пафосная пустышка, литературный выкидыш от того, кто понятия не имеет о том, о чем пишет. А присуждение премий такой вот "литературе", на мой взгляд, просто плевок в сторону тех, кто на этой войне был и все видел своими глазами. И чего я, собственно, ожидала от американца, родившегося почти через тридцать лет после окончания войны? Меня, как любого русского человека, конечно, возмутило отношение Дорра к русским и их вкладу в Победу (да и не только русских, а всего Советского Союза, господин Дорр, судя по всему, о существовании такой страны не знает вообще). И я не пойму, что меня задело больше: то, как русские описаны ближе к концу или то, как он упорно игнорит их на протяжении всей книги. Но, даже если исключить возмущение, вызываемое национальной принадлежностью, книга все равно останется пустышкой. Скудный язык, скучное повествование, история никакая, герои неинтересны. Мистер Дорр писал с замахом на громкую экранизацию. На экране его потуги будут смотреться эффектно. Гораздо эффектнее, чем в книге. Очень многие современные американские авторы сейчас грешат этим - пишут на экранизацию. А в итоге мы, читатели, получаем весьма посредственный продукт и недоумение, мол, как это могло схватить столько премий?

Автор четко, даже навязчиво, дает нам понять, что мы должны чувствовать по отношению к тому или иному герою. Не люблю, когда вот так вот навязывают свое мнение. Автор ведь рассказчик, он должен давать волю своему читателю самому решать, что и о ком думать. Это, опять же, еще одна черта современной американской литературы. То ли они считают своих читателей не способными правильно оценить ситуацию, то ли считают людей слишком тупыми, но факт остается фактом - решать, как относиться к персонажам, автор не дает. А в итоге, отношение ко всем героям и вовсе никакое. Герои шаблонны, история предсказуема и... нельзя Вторую Мировую Войну делать фоном истории. Эта война была таких масштабов, что никогда не станет "фоном", книга может быть либо о ней, либо ни о чем, если попытаться сделать те страшные годы лишь декорацией к своим выдумкам. Я считаю, что автор просто не прочувствовал масштабы тех событий, что происходили в мире в те годы. И лучше бы он взял за основу какую-нибудь придуманную войну... Тогда все не выглядело бы таким пластиковым, искусственным... Его "оккупация" - это прям отдых в санатории какой-то, он пытался, выжимал из себя что-то... для американцев, возможно, даже эта "мягкая версия" оккупации станет ужасающей, но людям, выросшим на книгах тех, кто действительно был на войне и на рассказах бабушек и дедушек, такая оккупация отдает американским фильмом, нацеленным на снятие максимальной кассы, со стройными белозубыми актерами без единого изъяна во внешности. Ничего, похожего на документальность. А история с волшебным драгоценным камнем - вообще без комментариев. Видимо, война настолько скучная тема, что надо добавить к ней дополнительного экшена, иначе Пулитцеровскую премию не получить. А вообще, похоже, что Пулитцера может получить любой американский русофоб.

Я не ожидала многого от этой книги, просто хотела составить свое мнение о такой нашумевшей истории (в этом году о ней трындели из каждого утюга), тем не менее, даже я осталась разочарована. Я просто не понимаю тех, кто поставил 5 этой истории. Неужели они не читали ничего лучше? Тысячи книг написаны лучше: стилистически, сюжетно, исторически. Тысячи недооцененных авторов, пока мы тратим время на таких, как Дорр.

Если вы интроверт и у вас есть какие-то связанные с этим трудности, то после этой книги велика вероятность вообще почувствовать себя человеком второго сорта. Сьюзан Кейн пишет про интровертов, но фактически чуть ли не больше половины текста посвящено экстравертам. Волей-неволей автор обозначает некое противостояние между этими двумя типами и личности, и чувствуется это так, будто бы активно доказывается, что интроверты не сильно хуже экстравертов, а, может, даже в чём-то и лучше. Возникает вопрос: возможно, автору стоило бы разобраться с собственными комплексами на этот счёт, прежде чем писать книгу? Понятно, что Сьюзан Кейн опирается на культурный стереотип, связанный с идеалом экстраверта (поскольку книга пишется с опорой на американские реалии). Но покуда представление об интроверте будет таким, какое дано в этой книге, боюсь, культурный стереотип будет прочно сидеть на своём месте. Поскольку представление это таково, что интроверт - это тот, кто в первую очередь должен приспосабливаться и притворяться. Серьёзно, автор даёт именно такие советы. Притворитесь экстравертом. Будьте ситуативными экстравертами. Ну или изолируйтесь в чаще леса, всё равно без подавления качеств своего темперамента успеха вам не добиться, а изоляция вам наверняка нравится, ведь все интроверты социально тревожны. А в другой главе она уже опровергает свои слова: не надо думать, что интроверты - это мизантропы и социофобы. Это просто люди такие. Ну с особенностями, что поделать. В общем, весёлый автор. И по голове погладит, и пинка даст. Содержательно книга очень скучная. Большое количество научной информации, которую автор не умеет структурировать и преподнести читателю в удобоваримом виде. Много историй "из жизни" без внятного начала и конца, то есть их поучительная роль непонятна. Написана книга коряво: нет структурированности, соответственно, информация толком не укладывается в голове, тем более она настолько перегружена фактической информацией; главы часто начинаются "ни с чего" и внезапно обрываются без внятного подведения итогов. В целом абсолютно непонятно, почему главы идут именно в таком порядке. Такое чувство, что Сьюзан Кейн писала свою книгу в каких-то порывах вдохновения, сразу же занося в неё всю полученную информацию, так что осмысления написанного, особой редакторской работы как будто бы и нет. В некоторых случаях компетентность автора относительно понимания того, что она пишет, под серьёзным вопросом. Например, рассуждая о религии, автор упоминает "западного Бога". Такое сомнительное словоупотребление требует либо большей развёрнутости, либо же автор ляпнула, не подумав. В другом месте она рассуждает о "детской гомосексуальности". Докатились. Сьюзан Кейн говорит о том, что счастлива, переквалифицировавшись из юриста в психолога. Жаль, что в психологии уровень вхождения в профессию такой низкий. Уж не знаю, какова она как специалист в своей частной практике, но книга получилась просто отвратительной. Будто бы её написала отличница, которая ничем особо не интересуется и вникать не хочет, но перфекционизм требует долго и упорно рыть информацию, чтобы получился увесистый такой, но крайне скучный и бездарный реферат.

Эта книга, заключающая в себе немало загадок и полунамёков, заставляет задуматься над тем, всё ли в порядке в современном обществе.
Кадзуо Исигуро рисует мир недалёкого будущего или симулякр нашего мира, где людей разделяет возможность генных усовершенствований, а лучшими друзьями для привилегированных детей становятся роботы. В результате между «усовершенствованными» индивидами и всеми остальными начинает расползаться пропасть. Но, как мы вскоре убедимся, всё имеет свою цену, и цена эта может оказаться непомерной.

Одним из таких искусственных друзей становится Клара - успешная модель, наделённая уникальными способностями. Она невероятно наблюдательна, подмечает даже самые незначительные детали и эмоции. Клара умеет копировать манеры людей с удивительной точностью. За эти качества её и выбрали в качестве ИП (искусственной подруги) для девочки-подростка Джози. Клара и Джози быстро поладили. Мама Джози не ошиблась с выбором ИП.

Впрочем, каждого робота отличает какая-нибудь черта, присущая только ему или ей. Прогресс в области искусственного интеллекта позволяет создавать искусственных друзей, которые почти как люди. Почти?
Робот Клара кажется человечнее и добрее многих людей, с которыми её свела жизнь.
Она бескорыстно хочет помочь порученной её заботам девочке, а не решить собственные проблемы.

Попав в дом к Джози, Клара вскоре понимает, что девочка тяжело больна. Старшая сестра Джози умерла от болезни, очевидно ставшей следствием произведённых над ней генных модификаций.
Джози тоже прошла процедуру «улучшения» или форсирования. Её родители - люди ответственные и обеспеченные - желают ей только добра. Разве задача хорошего родителя не в том, чтобы дать своему ребёнку больше, чем ему или ей когда-то дали собственные родители?
В мире, в котором Джози предстоит жить, нет другого способа добиться успеха. Без помощи генных манипуляций Джози останется аутсайдером в высококонкурентном социуме.
Очевидна критика автором тёмной стороны современного общественного порядка.
От людей требуется всё больше усилий, чтобы не отстать от жизни и соответствовать придуманной, а нередко и надуманной, планке успеха. Ради этого можно даже рискнуть здоровьем ребёнка. Можно даже пойти на этот риск повторно.
Возможности образования даже для талантливых детей, если они не «улучшены», крайне ограничены.
А ведь достаточно только захотеть и не будет ничего невозможного? Разве не это повторяли много лет разные инфлюэнсеры и авторы мотивационных книг?
Воздух во вселенной Исигуро пропитан безысходностью. Словно предчувствие того, что старания героев в итоге кончатся неудачей или окажутся бессмысленными.

Наверняка решение «улучшить» Джози далось дорогой ценой её родителям и было принято под грузом социальных установок. И всё же выбор у них был, что доказывает семья, живущая по соседству.
Перед родителями девочки встаёт вопрос, которым, вероятно, задавались и другие члены этого нового дивного мира. Насколько их дети уникальны? Можно ли полностью воссоздать всё, что составляет их сущность? Манеру говорить, улыбку, поворот головы, все те химические процессы, которые отвечают за реакции на внешние факторы и формируют внутренний мир.
Способен ли кто-то, внешне почти неотличимый от Джози, заменить дочку для мамы?
Или же есть какой-то компонент личности, какой-то элемент, который, как ни старайся, нельзя обнаружить и зафиксировать? А без этого вся конструкция рушится.
А может, особенными наших близких делает не что-то в них, а что-то в нас?

– Мистер Капальди считал, что в Джози нет ничего совсем особенного – того, что не продолжается. Он сказал Маме, что искал, искал и ничего такого не нашел. Но я сейчас думаю, что он искал не там, где надо. Что-то совсем особенное, но не внутри Джози. Оно было внутри тех, кто любил ее.

В мире, с которым Клара постепенно знакомится, люди проводят колоссальное количество времени за своими дощечками.
Привилегированные дети учатся через дощечки и социализируются строго по плану.
Однако, по всей вероятности, это лишь вершина айсберга. Мы почти ничего не знаем о бытии простых людей, тех, у кого нет возможности приобрести ИП для своих детей или жить в экологически благоприятных районах.
Создаётся впечатление атомизированного и недружественного мира, где, даже при благоприятных стартовых возможностях, надо отстаивать место под Солнцем.
Солнце, которое настолько влиятельно, что даже вошло в заголовок…
Клара верит в его силу. Если могущественное светило, дающее энергию, пожелает, то оно поможет Джози. Нужно постараться его умилостивить.
Клара трогательна в своём упорстве и в своей вере, такой, казалось, необычной для рационального искусственного интеллекта.

Нужно отдельно остановиться на загадках, которые я упомянула вначале. В первую очередь, несколько скомканный финал, который можно трактовать двояко.

Мы видим всё глазами Клары. Но её не всегда можно считать надёжной рассказчицей, особенно после одного случая.

Я слушала аудиокнигу в хорошей начитке. Уверена, что обратила внимание далеко не на все подводные камни и ключики к покрытым слоем тишины событиям.

Роман - неспешный, написан в приглушённых тонах. В нём нет громких звуков или кричащих эмоций. Повествование слегка напоминает викторианский роман в декорациях современной антиутопии.
Отсутствие громких эмоций - это в целом плюс, но для меня стиль письма Исигуро, убеждаюсь в этом во второй раз, слишком медлительный. Часть диалогов между персонажами казалась неестественной. К тому же эта история оставила у меня тревожное послевкусие. Ставлю высокую оценку за авторскую задумку и ценную возможность поразмышлять. Эмоционально книга для меня на «тройку».

Подводя итог, это заслуживающий внимания роман c неоднозначным финалом, поднимающий важные социальные вопросы.