Гадание на детских книжках

Примерно лет шесть или семь назад мы в невинном еще безмятежном фейсбуке затеяли проверить одну теорию. Нам тогда пришло в голову, что вышел бы забавный тест: назови свою любимую детскую книжку, и я скажу тебе - кто ты. Оказалось, это любопытная идея - классифицировать взрослых по книжкам, которые они сильнее всего любили в детстве.

Лучшие истории моего детства - «Остров сокровищ» , «Приключения Тома Сойера» , «Мэри Поппинс» , «Алиса» и «Винни-Пух» , и «Карлсона» еще я страшно люблю. Но среди детских книжек нет и не будет для меня ни одной прекрасней «Маугли» .
У меня старое издание Детгиз 57-го года, оранжевое такое, еще папино, с выпадающими листами, классический олдскульный перевод: "Говоришь ты, а отвечаю я, Ракша-демон: человеческий детеныш мой, и он останется у меня. Его не убьют. А теперь убирайся вон или, клянусь оленем, которого я убила (я не ем падали), ты отправишься на тот свет хромым на все четыре лапы, палёная кошка джунглей!"
Я когда читала это маленькому сыну, то вскакивала натурально с кровати и бегала по комнате, тяжело дыша. Кричала и размахивала руками. Ему, пожалуй, не было так же зажигательно в этот момент, как мне, это моя история, а не его, мы очень с ним разные. Меня-то даже взрослую она всегда пробирает до печенок.
Словом, любимые детские книжки правда говорят о нас многое, иногда даже слишком. Кто-то ведь тонул в Льюисе Кэролле, сличая сумасшедшие переводы, из них выросли сложно устроенные любители абсурда.
А вот Милн и Линдгрен, например - идеальные авторы для рефлексирующих интровертов с хорошим чувством юмора.
Марк Твен офигенный. У меня до сих пор сигналом к драке служит сцена: "Большим пальцем ноги Том провел в пыли черту и сказал: - Только перешагни эту черту, я тебя как отлуплю, что своих не узнаешь. … Новый мальчик быстро перешагнул черту и сказал: - Ну-ка попробуй тронь!» Вот прямо по сей день для меня это самый легкий способ стремительно подраться по условному поводу, но в основном Марк Твен все-таки ироничен. И я ведь люблю иронию! Просто в острые моменты теряю к ней способность, она мне становится недоступна. Моя тема - Маугли, чего там, я простая душа. Сильнее всего резонирую, когда про паленую кошку джунглей. Когда твоя охота - это моя охота, и «встань, когда с тобой говорит Человек". Все смертельно серьезны, никакого юмора. Неловкий, несовременный уровень пафоса, сейчас такое не носят. В любой непонятной ситуации я, как дура, сразу начинаю жить по Киплингу.
Но есть же люди, у которых любимая сказка, допустим, «Золушка» . Про них я вообще не понимаю ничего. (спросила у мужа - «Остров сокровищ» , ну еще бы, я так и знала!)
Ну и в общем, шесть или семь лет назад пришло сто человек, и мы поговорили. И решили вот что:

«Мумми Троллей» любят одиночки. Созерцатели, путешественники. Скитальцы с сильной тоской по дому - дом ужасно им нужен, но это идеальный должен быть дом, поэтому недостижимый.

На «Детях капитана Гранта» выросли люди по-хорошему наивные. Такой есть вид беззащитной наивности, когда человек уверен, что всякого злодея природа непременно обозначила хмурыми бровями и грубым голосом. А всех, у кого не так, бояться не надо, потому что они хорошие. Пожалуй, касается вообще всех любителей Жюля Верна.
Отдельно для любителей «Таинственного острова» дополнение: это книжка, в которой на пяти страницах описывают способ изготовления селитры. А потом еще на пяти - как и из чего получаются кирпичи.
Читатель Жюля Верна - очень терпеливый человек. ОЧЕНЬ ТЕРПЕЛИВЫЙ. Думаю, он любит составлять списки. У него фотографии отсортированы, книги в библиотеке не абы как, а по принципу. Инструменты в коробочках и гвозди по размеру. На пикник он приезжает с дождевиком, компасом и миллиметровой картой местности.

«Тимур и его команда» , как мы быстро поняли в комментариях - книжка про секс. Мальчики к Тимуру равнодушны, а девичьи сердца трепещут.
Как сказала Слава Швец, Тимур и его команда - такие пионерские Сумерки, чувственная история.

«Мэри Поппинс» . Во-первых, она снова нравится девочкам, а не мальчикам. Потрясающая ролевая модель - женщина, которая сумела превратить свои странности в доблесть.
Во-вторых, это про умение наслаждаться абсурдом, сохраняя при этом строгое лицо.

«Легенда об Уленшпигеле» - страшная книга. Взрослая. Ребенок, назначивший ее любимой, пожалуй, вырос реалистом. С детства живет с открытыми глазами, без иллюзий. И у него чертовски здоровые нервы.

«Карлсон» для упрямцев и эгоцентриков. Для тех, кто уверен, что если на самом деле, всерьез включить харизму, никакого возмездия не будет. Читатели Карлсона до седых волос любят придуриваться и делают это талантливо, им доступны детские радости.

«Питер Пэн» - про страх смерти. На каждой странице можно было просто написать "нехочуумирать, нехочуумирать, нехочуумирать". Ценное дополнение от Артема Липатова: Питер Пэн - про страх жизни.

«Пеппи Длинныйчулок» - история про то, что папа и мама, пожалуй, дураки и все делают неправильно, но я-то поднажму сейчас и они полюбят меня, как миленькие. Пеппи любят те, чьи родители не справились. Лена Березина говорит, что Пеппи также любят те, кто считает, что можно и вовсе без них.

«Король Матиуш Первый» - эту книгу я не читала, но отличную характеристику дала Ирина Епифанова: это книжка, на которой вырастают сентиментальные интроверты, одержимые идеями гуманизма и всеобщего спасения, которые до старости носятся с затеей "Счастье для всех, даром».

«Белый Бим Черное ухо» и «Бемби» - истории для людей душевных, но выносливых. Умеющих отгораживаться. Человеку с повышенной эмпатией внутри книжки про Бима не выжить, он задыхается и рыдает на одном и том же месте всякий раз. Безусловно, сильное впечатление - но перечитывать для удовольствия точно смогут не все. Пожалуй, те, кто много раз читал истории про убитую олениху и брошеную собаку, рано поняли, в чем смысл сочувствия. Важно не убегать, зажмурившись, не хлопаться в обморок и не пугаться чужого страдания, а трезво прикинуть, как и что. Чем помочь.
Думаю, из них вырастают сильные активисты благотоворительных фондов. Зоозащитники. Или просто добрые, но не сентиментальные люди.

«Приключения Тома Сойера» . У Марка Твена основной мотив - ирония. Человек, любящий Твена, очень правильно устроен. У него принципы, но он ироничен и потому свободен.
Ну, то есть, все киплинговые (мои любимые) простые ценности на месте - мужество, независимость, честность, свобода, все дела. Но без этой ветхозаветной серьезности.
Господи, как бы я хотела стать читателем Твена, но я читатель Киплинга, и мне от этого гораздо сложнее живется.

«Муфта, Полботинка и Моховая Борода» . Эксклюзивный диагноз от Наринэ Абгарян: типичные поклонники "Муфты, Полботинка и Моховой Бороды" - люди ироничные и самокритичные. А ещё они не умеют припечатать, зато долго потом отвечают перед зеркалом. Они любят вязаные шарфы, смешные варежки и патефоны. Опция взросления у них отключена от природы, поэтому они никогда, никогда не взрослеют.

Из любивших «Доктора Айболита» выросли те, кто вечно едет среди ночи на другой конец города и везет кому-нибудь банку супа, пускает к себе пожить попавших в беду проходимцев и терпеливо слушает вас часами, когда вы пьяный плачете у него на кухне. Мы с Кристиной Вязовской решили назвать это «синдром Айболита»

«Дорога уходит в даль» - эту книжку разъяснить не могу, потому что в детстве ее не прочла, а сейчас уже поздно. Из комментариев поняла только, что ее любят девочки. Ольга Яблонская говорит, что Дорогу любят юные гуманисты, и вырастают из них сторонники традиционных гуманистических ценностей, искатели и строители будничной справедливости. Склонные, впрочем, к самоиронии, и нисколько не склонные ни к патетике, ни к пафосу.

«Два капитана» . Тут, собственно, никаких дополнительных слов и не нужно. Два капитана - и есть диагноз (сказала Lina Ainbinder). Могу предположить, что любителю Двух капитанов нужно жениться на любительнице Дорога уходит в даль.

«Ветер в ивах» . Вам нравятся хорошие компании, из которых тем не менее в любой момент можно уйти по-английски (Юлия Бухонкина). Книга для людей дружелюбных, но с большим интимным пространством.

«Джералда Даррелла» в детстве любили люди, живущие по принципу - дом там, где я (Алена Алексина).

«Машина времени» Герберта Уэллса горячо любима теми, в ком любопытство вечно побеждает инстинкт самосохранения (Евгения Прикот)

«Кондуит и Швамбрания» - от лица читателей выступила Ольга Фролова с ёмким определением: мы за все хорошее, против всей х̶у̶ фигни.

Читатель «Незнайки» - сангвиник, душа компании, при этом глубоко скрытый интроверт, по ночам разговаривающий со своей совестью (Наталия Пушкова) но кроме этого, как заметила Светлана Смирнова, сериал про Незнайку еще и учебник по обществознанию: первобытно-общинный строй (Цветочный город), коммунизм (Солнечный город), поселение феминисток (Зеленый город) и капиталистическая Луна.

Из любивших в детстве «О'Генри» вырастают люди ироничные. Циники, но с добрым сердцем, хотя им даже самим непросто в это поверить, всегда готовые начать всё сначала (Наталья Коваль).

«Робинзон Крузо» любим, похоже теми детьми, кто рос в поисках свободы и независимости, мечтал об одиночестве, сбежать от этих странных неумных взрослых и быть самим собой (Alexander Bespamyatnov)

«Детство Тёмы» - книга для тревожных эмоциональных одиночек с мягким сердцем. (Ольга Хлыбова, советует читать «Детство», завернувшись в штору - так уютнее)

«Серебряные коньки» - книга аккуратных детей, вырастающих в практичных взрослых, для которых лучше синица в руках. Живут с установкой: чтобы чего-то добиться, надо хорошо потрудиться, Емелю на печи и Тома Сойера с его способом покраски забора - осуждают (Лариса Прокуровская).

«Волшебная шапка» - сказка для очень одиноких и странных детей с синдромом самозванца, у которых в голове есть воображаемый друг (Maria Po)

«Нарния» , «Волшебник Изумрудного города» , «Бесконечная история» , «Щелкунчик» , «Черная курица» , «Алиса» и вообще все уходы детей в волшебный мир - это истории про побег. Иногда потому, что дома плохо, но совсем не обязательно, иногда это просто нетерпение. Желание скорее повзрослеть, например, и сделать что-то важное. Или просто выйти, наконец, из маленького мира в большой и увидеть - что там. Словом, много причин. Но в любом случае эти книги - про побег из этой жизни в другую. Через дверь в шкафу, дырку в полу, кроличью нору или книжку. В каком-то смысле, про детское чтение вообще.