Цитаты из книг — Рувим Фраерман

Русское слово, прихотливое, непокорное, великолепное и волшебное, — величайшее средство сближения людей.

– Таня, – сказала мать, – люди живут вместе, когда любят друг друга, а когда не любят, они не живут вместе – они расходятся. Человек свободен всегда. Это наш закон на вечные времена.

- Я потому сержусь, что не люблю очень вежливых, - ответила Фильке Таня. - Мне всегда кажется, что они меня хотят обмануть.

"Люди живут вместе, когда любят друг друга, а когда не любят, они не живут вместе - они расходятся. Человек свободен всегда. Это наш закон на вечные времена".

- Растешь ты, как я погляжу, быстро. Вот уж пятнадцатый идет, говорила она, - а все никак в свое положение не придешь. Думная ты уж очень. - Это что же значит? - спросила Таня. - Умная? - Да не умная, а думаешь много, отчего и подуравей выходишь.

Если человек останется один, то он, конечно, может попасть на плохую дорогу: он может бегать по следам, как собака, и прыгать через забор, и как лиса, подглядывать из-за кустов за другими. Но если человек плачет один, то лучше его оставить так: пусть плачет.

И дерево можно считать существом вполне разумным, если оно улыбается тебе весной, когда одето листьями, если оно говорит тебе: «Здравствуй», когда ты по утрам приходишь в свой класс и садишься на своё место у окна. И ты тоже невольно говоришь ему: «Здравствуй», хотя оно стоит за окном на заднем дворе, где сваливают для…

Она поднялась на кафедру и тотчас же сошла с нее. «Ибо, – подумала она, – если четыре крашенные доски могут возвысить человека над другими, то этот мир ничего не стоит». И, тщательно обойдя кафедру, она приблизилась к ученикам настолько, что между ними и ею уже не было никаких преград, кроме собственных недостатков…

Кончилось детство! Как это случилось? И кто мог бы им это сказать? Ни песок, ни лес, ни камни, бывшие с ними всегда. Только родная река их одна убегала все дальше к восходу, струилась меж темных гор. И там, в незримой дали, вставала перед ними иная, волшебная страна, простирался светлый край. И, обнявшись, они неотступно…

Холодные ветры дуют не только с одной стороны, но и с другой, бродят не только по реке, но проникают и сквозь толстые стены, даже в теплом доме настигают они человека и сбивают его мгновенно с ног.

Да, он знал многие вещи, которые в городе были ему ни к чему. Он знал голоса зверей, знал корни трав, знал глубину воды, знал даже, что не следует дом свой в лесу конопатить войлоком, потому что птицы таскают волос на гнезда. Но, когда люди не смеются, а плачут вдвоем, он не знал, как в таком случае поступить. Тогда пусть…

— Фролов, дружок, — сказал отец, — покажи-ка наш подарок ребятам. Дети сами заглянули в ведро, но увидели там только снег. — Что это? — спросили они. — Тут снег, и больше ничего не видно. — А вот сейчас, ребята, — сказал Фролов. И, запустив руку в ведро, он вытащил из-под снега большой апельсин, потом еще два и еще. Дети…

— Передашь после уроков отцу, чтобы он пришел ко мне завтра, — сказала Александра Ивановна. Она строго взглянула на Таню, на ее пылающий лоб и губы, и удивилась, как побледнели внезапно эти губы, только что сказавшие такие дерзкие слова. — Я передам матери, она придет, — тихо сказала Таня. Учительница медлила. Она все…

— А я видел Горького, — сказал он неожиданно и сильно покраснел, так как ни одной капли хвастовства не выносила его душа. Дети поняли его смущение. — Расскажи! — крикнули они ему. — Вот как! — сказала и Александра Ивановна. — Это очень интересно! Где ты видел его? Ты, может быть, разговаривал с ним? — Нет, я видел его…

— Почему вы ругаетесь всегда — и тут и в классе? А я вам вот что скажу: перед охотой ссориться — так лучше остаться дома. Так говорит мой отец. А он знает, что говорит. Коля пожал плечами: — Я не знаю… Я никогда не ссорюсь с ней. Но всегда она. А между тем отец говорит, что мы должны быть друзьями. — Это необязательно,…

А Таня думала: «Что пирожки с черемухой, если я знаю, что он никогда не будет меня любить, как Колю, никогда не назовет меня шалопаем, не ударит по носу, не отнимет лишнего куска! Да и я сама никогда не назову его „глупым папкой“, как этот жалкий подлиза. Неужели пирожками с черемухой можно меня обмануть!» И сердце ее…