Нестыдное удовольствие: год чтения любовных романов

Кэти Фустич о том, как открыть новые перспективы в недооцененном жанре

То, что началось как невинный флирт, быстро переросло в полноценный роман. Откуда мне было знать, что покупка стоимостью $7.99 в аэропорту Ла-Гуардия заставит мои ладони вспотеть, а сердце — забиться сильнее? Я уже несколько лет не летала. Будучи на нервах, я покинула хаос, царивший у входа на посадку, ради святая святых — Hudson News. Между биографиями почивших президентов и толстой книгой с кроссвордами я заметила ее — мою идеальную книгу. «Нет, — подумала я. — Я не могу».

Я прогуливалась по магазину, делая вид, что интересуюсь снежными шарами с Таймс-сквером и компактными упаковками пепто-бисмола, а сама украдкой бросала взгляды на книги в мягкой обложке. Когда по громкой связи прозвучало объявление о посадке, я поняла: сейчас или никогда. Схватила книгу, чуть ли не бросила в продавца деньги и поспешила к своему выходу с новеньким экземпляром романа «Герцог и я»  Джулии Куин  — именно он лег в основу сериала Netflix «Бриджертоны».

Во время полета благодаря книге Куин у меня случилось большое литературное откровение. Не то чтобы Дафна Бриджертон изменила мое восприятие времени и пространства (честно говоря, я ожидала больше описаний красивых платьев) — просто я осознала, что никогда не читала любовных романов. Сколько раз я проходила мимо целого отдела в книжном или библиотеке, подсознательно воспринимая романтику как нечто несерьезное, на что не стоит тратить время? Годы, которые сформировали меня как читательницу и писательницу, я провела за безоговорочным потреблением того, что умершие академики-мужчины считали важным для литературного канона.

К счастью, в конце концов я поняла: для того, чтобы тебя считали мастером слова, не обязательно считать «Робинзона Крузо» хорошей книгой. Я осознала, что «постыдное удовольствие» может быть просто «удовольствием» и позволила себе разбираться в научной фантастике, детективах, графических романах и мемуарах знаменитостей так же хорошо, как в актерском составе «Кентерберийских рассказов». И хотя мне удалось наделить чтение таких книг, как «Правда о бриллиантах» ( The Truth About Diamonds ) Николь Ричи, некоторым интеллектуальным смыслом, нельзя сказать того же о любовных романах.

Любовный роман — единственный жанр, который считается крайне антиинтеллектуальным. Если вы читаете такую литературу, у других людей каким-то образом появляется основание считать вас менее интеллектуальным человеком. Благодаря роману «Герцог и я» я поняла, что главное — получать от книги безумно много удовольствия, а мнение людей ничего не значит. Я осознала, что любовные романы — это последний рубеж в моем путешествии от бездумного последователя академической мысли к всеядной литературной независимости. Печать сорвана, я начинаю серьезное исследование жанра!

Перенесемся на год вперед: я только что закончила читать «Проклятие поцелуя» ( The Kiss Curse ) Эрин Стерлинг  — продолжение «Проклятого бывшего» . До этого я отполировала «Любителей книг» ( Book Lovers ) Эмили Генри и «Случайный пин-ап» (The Accidental Pin-up) Даниэлы Джексон. Всего к концу 2022 года я должна была прочитать 15 любовных романов. Я видела многое — начиная оборотнями и разведчиками-большевиками и заканчивая драмой в маленьком городишке, достойной телеканала Hallmark.

Я читала сюжеты о мужчинах и женщинах в любой возможной комбинации: из друзей в любовники, из врагов в родственные души, из коллег в пару. И хотя я, безусловно, съеживалась от стыда при виде совершенно некорректного использования автором фразы «просто отпад», мне понравилось читать истории о том, как квир-персонажи, люди с ограниченными возможностями, полные и темнокожие влюбляются и претворяют свои мечты в жизнь. У всех этих историй была лишь одна общая вещь, наиболее известная как Золотое правило любовных романов: счастливый конец.

Для ранних этапов моего пути были характерны в равной степени наслаждение новизной историй и неловкость из-за того, что я столько времени пренебрегала этим жанром. Я поняла, насколько остро фанаты романтики осознают ее репутацию. Хотя многие читатели любовных романов горячо выступают за признание ценности этого жанра, большинство, если не все, в курсе, что массовый читатель воспринимает любовные романы как нечто «дрянное». В одном опросе большинство читателей романтики признались, что хотя бы раз прятали то, что читали. Такие направления, как научная фантастика и фэнтези, хоть и заняли надежное место на периферии литературного мира, но так и не смогли пробиться в мэйнстрим.

Вы бы удивились, если бы обнаружили, что кто-то утаивает свой экземпляр «Игры престолов» из-за того, его вкус может быть поставлен под сомнение. В то же время отзывы GoodReads на книги Коллин Гувер часто начинаются с неизбежного: «я обычно не читаю любовные романы, НО…». Словно люди хотят убедить себя и других, что они лишь попробовали воду кончиком пальца и, как только закончат свое трехзвездочное эссе на тему «почему взаимная влюбленность двух людей — это до боли нереалистично», продолжат читать более серьезные произведения.

Как и многие другие явления в этом мире, многое можно объяснить мизогинией. Опросы показывают, что явное большинство писателей и читателей любовных романов — женщины. Многие заметили явную связь между особенностью жанра — «для женщин и от женщин» — и его постоянной ролью в качестве объекта насмешек. Некоторые недоброжелатели даже выводят свою ненависть на новый уровень: консерваторы, зачастую религиозные, заявляют, что любовные романы вызывают привыкание и из-за них женщины теряют другие ценности: например, перестают мириться с тем, что их мужья плохи в сексе. Даже врачи жаловались на то, что любовные романы мешают им работать, и просили пациентов вынести книги из кабинета.

В мире книгоиздательства любовные романы постоянно вытесняются их более высокохудожественными собратьями. И хотя сообщество любителей романтики спокойно играет в своем углу песочницы, писатели и редакторы, которые считают это увлечение бессмысленным, требуют постоянно отстаивать честь жанра. Ранняя феминистка Мэри Уолстонкрафт призывала женщин не читать «столь банальные работы» «бестолковых романисток» и развила мысль о том, что женщины будут равны в глазах общества, только если займутся чем-то более серьезным.

Джордж Элиот высказывалась еще более категорично и написала «Глупые романы дам-романисток» (Silly Novels by Lady Novelists), длинное эссе, в котором широко используется слово «вздор». Эти взгляды сохранились и до нашего времени. Вскоре после получения Пулитцеровской премии Дженнифер Иган дала интервью, в котором говорила о «чиклите» как о чем-то «вторичном и банальном». Кертис Ситтенфелд объявила, что перестала читать любовные романы, потому что «большинство […] плохо написаны». Как ни странно, интервью Ситтенфелд проводилось в рамках продвижения ее романа «Подходящий жених» ( Eligible ), современного ретеллинга «Гордости и предубеждения» .

В таком случае к какому роду литературы писательницы вроде Ситтенфельд отнесли бы работы Джейн Остин ? Посоветовала бы Иган сестрам Бронте метить выше и сосредоточиться на вопросах, не связанных с человеческими чувствами? Кому дается право определять, что «литературно», а что — просто ерунда? Я в полной мере осознала случайность этого разграничения, только когда прочитала «Разговоры с друзьями»  Салли Руни  — исключение среди масс-маркета в мягких обложках, которым было наполнено то лето. Я восхищалась искренними персонажами Руни и пылкими описаниями интимных сцен.

Закрыв книгу в последний раз, я глубоко вдохнула, будто пытаясь запечатлеть этот читательский опыт. Но как бы взволнована я ни была, я была и совершенно сбита с толку: в «Разговорах с друзьями» не было ничего, что отличало бы их от горы любовных романов, скопившихся у моей кровати. Я говорю это не для того, чтобы осудить и преуменьшить заслуги Руни — писательницы, которую я люблю и которой восхищаюсь — а поставить под сомнение литературное ханжество, определяющее, кто достоин, а кто недостоин стать объектом нашего интеллектуального любопытства.

После года чтения любовных романов я не могу избавиться от ощущения, что раскрыла большую книжную тайну, которой не осмеливаюсь поделиться с другими — ведь мне могут не поверить. Но вот я здесь, моя любовь к чтению и писательству получила второе дыхание благодаря нескольким тысячам страниц, наполненных кристально чистыми образами, колкими диалогами, остросоциальными высказываниями, заставляющими задуматься, и да — множеством хорошего секса.

Многие высоко оцененные критиками произведения сосредотачиваются на глубочайшей монотонности человеческого существования. Чтение любовных романов освободило меня от ошибочного представления о том, что наличие страданий говорит и о наличии смысла. Я воспринимаю романтику не как способ убежать от реальности и успокоить встревоженный ум, а как средство, которое помогло мне восстановить связь с той частью меня, которая чуть не выгорела дотла.

Впервые с тех времен, когда я, будучи подростком, набрасывала по ночам фанфики по «Уиллу и Грейс», мои сеансы писательства не омрачены преждевременной тревогой из-за того, что я никогда не стану Вирджинией Вульф. Я чувствую, что контролирую свою литературную идентичность, свободна ото всех «я должна», которые определяли то, что я читаю и пишу. Как выяснилось, в мире романтики литературный успех может разительно отличаться от того образа, который хотят навязать стойкие приверженцы индустрии: писатели любовных романов добиваются гораздо большего успеха с помощью самиздата или вирусного маркетинга на #BookTok. Там, где одни видят случайное везение, я вижу жанр, который может вдохнуть новую жизнь в застоявшийся издательский бизнес.

И хотя я обращаюсь к вам, проповедуя Евангелие от любовных романов, будто это какое-то недавно обнаруженное лекарство от всех болезней, я знаю, что не единственная, кто видит все то богатство, которое готов предложить этот жанр. Я была приятно удивлена, когда ранее в этом году вышел роман Акваеке Эмези «Ты одурачила смерть своей красотой» ( You Made a Fool of Death With Your Beauty ). Писатель настоял на том, чтобы роман считали во всех отношениях не «литературным», а «любовным», и выразил мнение, что любовные романы могут открыть новые возможности касательно того, как мы выражаем и принимаем любовь. Я провела весь последний год, переживая это откровение на себе. И средства, и идеи любовных романов, кажется, полны новых открытий — стоит только направить взгляд в нужную сторону.

Кэти Фустич (Katie Fustich)

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ