На­кры­ло на Ан­глий­ской на­бе­реж­ной. Пла­ка­ла, за­рыв­шись в грудь сыну. Жа­ло­ва­лась и оправ­ды­ва­лась.

– Вре­ме­на на­ста­ли со­всем без­ра­дост­ные. Но ты же ви­дел, я дер­жа­лась. Я чест­но ста­ра­лась. Я не жа­ло­ва­лась, я ни разу тебе не по­жа­ло­ва­лась! Тер­пе­ла, сце­пив зубы.
– Мам.
– Мы та­кие иди­о­ты! Мы че­рез мно­гое про­шли, дей­стви­тель­но че­рез мно­гое. Мы на­ив­но по­ла­га­ли, что, без­ро­пот­но про­хо­дя эти ис­пы­та­ния, ото­дви­га­ем их от на­ших де­тей. Ста­ра­лись под­сте­лить со­лом­ки вам вез­де. Бе­рег­ли, как мог­ли. Но ви­дишь, как вы­шло. Мы все про­ва­ли­ли, сы­нок. Мир со­шел с ума, он ни­ко­гда не бу­дет та­ким, ка­ким лю­би­ли его мы.
– Мам!
– Ты от­лич­но зна­ешь, как непро­сто пи­сать. Слов­но го­да­ми ды­шать впол­си­лы. Или жить в кро­меш­ной тем­но­те, за­пре­тив себе бо­ять­ся. Я ста­ра­юсь – сколь­ко могу. Но, ка­жет­ся, я немнож­ко сло­ма­лась. И, вполне воз­мож­но, что не немнож­ко. Пи­сать ста­ло со­всем нев­мо­го­ту. Ведь по­смот­ри, ка­кие без­на­деж­ные на­ста­ли вре­ме­на! Ка­кие без­душ­ные и страш­ные!
– Мам!!!
– Да, сы­нок?
– Хо­чешь, я тебе по­дер­жан­ную «де­вят­ку» на «Ави­то» куп­лю?