Лянь остался на месте.

— Саньлан.

Хуа Чэн встал как вкопанный и ответил, не оборачиваясь:

— Ваше высочество....

— Слишком много событий, голова кругом!

— Ага.

— Я уже ничего не понимаю, но прямо сейчас хочу задать тебе один вопрос. Прошу, ответь честно и серьёзно...

— Хорошо.

— Кого ты называл «золотой ветвью с яшмовыми листьями»? — почти торжественно спросил Се Лянь.

Палец Хуа Чэна, обвязанный красной нитью, едва заметно дрогнул. Он долго молчал и наконец с трудом проговорил:

— К чему вопросы, если ваше высочество и так всё знает?

Се Лянь кивнул:

— Вот оно что. Значит, это не клевета, а чистая правда. — Хуа Чэн не спорил, и, выждав немного, принц ровным тоном продолжил: — Ты... Тебе не интересно, что я думаю по этому поводу?

Хуа Чэн дёрнул головой, словно хотел обернуться, но всё ещё не осмеливался посмотреть Се Ляню в глаза. Принц заметил две крохотные ссадины на его щеке.

— Ваше высочество, не могли бы вы... не говорить этого? — Голос князя демонов стал хриплым.

— Извини, но стоит внести ясность в этот вопрос.

Хуа Чэну не нужно было дышать, однако он тяжело вздохнул. Бледный как полотно, он выдавил из себя улыбку и с достоинством ответил:

— Тоже верно. Так тому и быть.

Он закрыл глаза, словно узник в ожидании исполнения смертного приговора, но спустя мгновение распахнул их вновь. Хуа Чэн почувствовал, как со спины его обхватили обеими руками и заключили в крепкие объятия. Не говоря ни слова, Се Лянь уткнулся ему в спину.

Они стояли так довольно долго, а затем Хуа Чэн повернулся и, запинаясь, проговорил:

— Ваше высочество, вы так меня погубите...